Сибирские огни, 2007, № 12

циональности. А в районе ты такой — один! Звезду получаешь в Кремле, в Москве отдаешь мне остальные деньги. Ну, как? По рукам? Алик ночь не спал, с женой советовался. Немецкая осторожность победила. РЕЧНИК И МАРИНА Подруга Наташи Фокиной, 27-летняя мать-одиночка Марина Горшкова, сошлась с курсантом речного училища, в котором работала мастером-воспитателем. Курсанту еще не исполнилось 16-ти, но был он здоровым и ранним бугаем. — А у него тело молодое! Понимаете: тело! — объясняла мезальянс мастер- воспитатель. В гости к Фокиным пришли семейно, речник бутылку поставил. Потрясенный сорокалетний Витя выпил с гостем. Два года, до выпуска, пролежал юноша на диванчике в тесной комнатке общаги, где проживала Горшкова с больным сыном. После работы Марина возвращалась уста­ лая, ставила сумки и начинала готовить, кормить, стирать, гладить, прибираться. Речник скучал, решал сканворды, увлеченно играл с маленьким Сережей в «морской бой». Однажды пообещал жениться, если Марина скажет, в каком слове семь букв «о». Марина бросилась на вахту к телефону, стала звонить знакомым филологам. — Обороноспособность! — выпалила она с порога. Но выяснилось, что тело пошутило. Слово оказалось роковым. Сразу после выпускного молодым специалистом речного флота заинтересовался военкомат, и шустрый малый скрылся. И от Мари­ ны, и от призыва. Видели его общие знакомые. В армию не пошел— откупили родители. Работает наладчиком лифтов. О Марине не спрашивал. УТРО ГРАФОМАНА Всклокоченный гражданин сидит за гладильной доской. Это, надо понимать, его письменный стол. Доска стрелкой неисправного компаса устаканена между польским шкафом и российской кроватью. Шкаф, получается, запад. На севере — морозилка. С нее теле­ ящик пугает новостями НТВ. На юге, спиной к батарее — автор. Творец. Он отрешенно смотрит на лист бумаги. Скребет щетину подбородка. Рассеянно пытается взгромоздить на мощный нос вторую пару очков. Перед ним — пульт к телевизору, тарелка с засохшей овсянкой, мобильник. Что-то пишет человек, нервно вытирая кончик гелевого стержня о теплую ру­ башку. Но что это?.. Нет, ну что он делает?.. Рвет исписанные листы. Это ужасно! Ему бы печку или камин. И таланта капельку. ХИТРЫЙ ИЕРЕЙ Отец Федор, настоятель сельского прихода, решил сменить автомобиль и раз­ мышлял: как бы не навредить своей репугации бессребреника? Придумал и вызвал церковного старосту: «А что, Ермолаич? Намекни старушкам: негоже батюшке на таком, прости Господи, металлоломе разъезжать. Пусть жертвуют». 57 АНАТОЛИЙ ЕЛИНСКИЙ 6 $ ^ ) ДВА ДЕСЯТКА ПЯТАКОВ