Сибирские огни, 2007, № 12

Выходят из штаба. На грязноватых газонах разбросан навоз, скоро они станут грядками. В миксере неба дым кочегарки, удушливый фтор, запах печеного хлеба и кислых щей. Ветер подхватывает запахи и уносит на мертвое поле между заводом и лагерем, на металлический лес, на урбанистические кружева линий электропередач, почерневших от въевшегося фтора. Убийца-завод по разлиновавшим небо прово­ дам пьет электрический сок. Вдоль дороги в зону страшненькие столбы освещения без плафонов, как виселицы с сорвавшимися мучениками. В пяти верстах отсюда— суматошный город. Стас и директор училища выводят за зону социальных работниц и «кадрович- ку» — Будину, Зудину и Юдину. — Девки соцзащитные, — говорит о них Петрович и добавляет загадочно: — Однофилы... — Лида, — спрашивает Патриев Юдину, — какой у вас в кадрах телефон? — 2-67. А что? Статья 267 Уголовного Кодекса — «Приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения». Это аналог знаменитой статьи 1081-й Уложения о наказаниях Российской Империи (смотреть рассказ Чехова «Злоумышленник»), По ней у Антона Павловича Денис Григорьев привлекался, откручивавший гайки от рельсов «на грузила». И никак эта партизанская статья с девушками не стыкуется. Посему игра закончилась... Ушли служебные в город, в лагере только дежурная смена и часовые на выш­ ках. Афанасьев давно вышел из изолятора, он в отряде. Лежит на шконаре и читает полученное с оказией письмо. Пишет ему семейник из колонии-поселения: «Хай, пиплы! Я уже на поселухе в Шишкарях. Есть девки, правда, хозяйские. В магазине все — от гандона до батона. А как ты? Как там сука Цапля? Как живет эта большая птица на тоненьких ножках, которые легко можно переломать?..» Журналистка Маша Мишкина варит крепкий кофе в просторной квартире. Но­ гам приятен пол с подогревом. Маша вспоминает скульптуры в зоне, картины в комнате свиданий, усы начальника колонии, липкие взгляды зэков. Взяв чашку и сигареты, садится за компьютер. Пальцы балетно прыгают по клавиатуре. «Зона, — набирает Маша, — похожа на сказку. Но это страшная сказка». «Вы умница, Маша», — подумает Стас, закрывая газету. ЧЕЧЕНСКИЙ ВОИН Сорокалетний чеченец тейпа гуной Саламбек Хамтулаев курил на крыльце шко­ лы, листая «Капитанскую дочку». Из нагрудного кармана робы, заляпанной извест­ кой, торчал черенок алюминиевой ложки. Сухие кирпичные скулы грело июньское солнышко. Зэковская пидорка, по новой фене — феска, украшала гордую голову. Перед вечерней школой по приказу начальника колонии высаживали кабачки, и Саламбека сняли с промки — помогать. В кабинете математики девятиклассники решали экзаменационную контрольную. На выпускном сочинении стриженые затылки в шрамах анализировали пир пугачев­ цев в Белогорской крепости. Их только что покормили. В класс из столовой принесли булки и бак с чаем. — Обиженные есть? — спросил баландер в белой тугой тужурке. Поднялись три руки. Им выдали кружки с привязанной красной ниткой. Вышел директор, Андрей Сергеевич. Спросил, прикуривая: — Вы кто? — Чичен, — ответил Бек с акцентом. — Сидите за что? — За свое. — Семья есть? 51 АНАТОЛИЙ ЕЛИНСКИЙ ДВА ДЕСЯТКА ПЯТАКОВ