Сибирские огни, 2007, № 12

АРДАН АНГАРХАЕВ УЧИТЕЛЬ ДАЛАЙ-ЛАМЫ Его так же беспокоило избрание наследника трона: он и генерал Юань Шикай стояли не за Пу И, а за Пу Луня, молодого человека, сына князя Цзай Чэни, старшего сына императора Даогуана. Когда его догнала депеша вдовствующей императрицы, приказывающая вернуть­ ся, он и обрадовался, и пуще забеспокоился. На верховном императорском совете Юань Шикай предложил Пу Луня в наслед­ ники. — Ты думаешь, что я стара и выжила из ума! — накинулась Цыси на него. — Знаешь, что я не отказываюсь от своего намерения! Молодого наследника будут использовать в борьбе за власть! Приехали члены верховного императорского совета с указом императора за наследником Пу И. Бабушка будущего императора, сестра вдовствующей императрицы, мать уми­ рающего императора Дафэн упала в обморок. Придя в себя, она горестно смотрела вслед паланкину, в котором уносили внука, и закричала: — Женщина, погубившая моего сына, теперь собирается погубить моего вну­ ка. Злая женщина! Западня! Западню она расставила для нашей семьи! О, Небо, о, Земля! О, Небо, почему же Небо позволяет этой женщине творить так много зла?! Женщине — дьяволу!!! Сын ее, великий князь Чунь, возведенный в ранг князя-регента при своем сыне Пу И, шел за императорским паланкином. На другой день генерал Юань Шикай, наместник столичного округа, сунул в его руку фарфоровую бутылочку. — Что это?! — удивился князь регент. — Лекарство, — сказал генерал. — Мне оно зачем?! — Оно нужно императору, — внушительно сказал Юань Шикай. — Эликсир здоровья и долголетия. — Великий князь видел эту фарфоровую бутылочку в Трон­ ной палате на ладони высшего иерарха его святейшества Далай-ламы. — Она же была поднесена живому Будде! — воскликнул князь Чунь. — Ее милосердие Живой Будда преподносит императору. Но она повелела, чтобы князь-регент передал императору как от себя... как брат брату. Живой Будда хочет, чтобы император испытал счастье, получая эликсир долголетия от брата! До жены Гуансюя, императрицы Лун Юй, дошел слух, что обнаружили у двор­ ца Иньтай, где был заточен император, его любимого евнуха Ван Ань, покончившего жизнь самоубийством. Лун Юй прибежала к Цыси и попросила разрешения посе­ тить мужа, на что великодушно согласилась вдовствующая императрица. Попав в императорскую комнату, Лун Юй поневоле остановилась: на нее дыхну­ ло холодом, бумага на окне была порвана, трепетала на ветру, горестно шелестя; везде грязь и пыль, с потолочных углов свисала паутина... Охватил Лун Юй мертвенный ужас; она ринулась в спальную половину... Отдер­ нула занавеску перед ложем его — увидела мужа и сразу поняла, что он мертв. А у изголовья на столике стояла фарфоровая бутылочка. На другой день скончалась Цыси. Перед тем как испустить дух, она, соблюдая обычай, еле произнесла прощальное слово. — Никогда не допускайте женщину к верховной власти! Никогда не позволяйте евнухам вмешиваться в управление государственными делами! Манифест о воцарении Пу И читала птица-феникс из золотой бумаги, олицетво­ ряющая вдовствующую императрицу Цыси, она держала в клюве текст, после того как прочитали. Маленький император плакал и повторял: — Мама! Где мама?! Не хочу здесь! Хочу домой! А отец, великий князь Чунь, успокаивал: — Не плачь, не плачь! Скоро все кончится! * * * — Скоро все и кончилось, — произнес Булат Борисович, опять усаживаясь на землю у каменной плиты, на которой молились люди. — В феврале тысяча девятьсот двенадцатого года вдовствующая императрица подписала указ отречения от престола от себя и от имени императора. Там было сказано, что они удаляются в частную жизнь, свободную от общественных обязанностей, надеются провести годы, наслаждаясь уважением народа и наблюдая за деятельностью совершенного правительства. От-