Сибирские огни, 2007, № 12

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВ am СТРАХ, КОТОРЫЙ МЕНЯ УБИЛ и они оставляют в покое тщетно таящуюся парочку. Но если роман случается меж­ ду людьми, которых недолюбливают или просто ненавидят в конторе, дело прини­ мает другой оборот. Народ стразу делится на два лагеря: поддерживающих и топя­ щих. Сплетни жужжат, как толстые шмели, и пребольно жалят влюбленных. Шеф в этом случае знает все. Ему докладывают лазутчики сразу из двух лагерей. Если шеф не дурак, он ждет, когда все затихнет само собой. Так было и в моем случае. Роман грянул. Он потряс не только институт, но и весь город. Я по уши, с перво­ го взгляда, влюбился в женщину, которая была намного старше меня. Даже страшно сказать, насколько старше. Она точно рассчитала ходы. И я попался. Ослеп и оглох. Потерял совесть и разум, что одно и то же. Я проваливался в новый всепоглощаю­ щий страх, как мальчишка проваливается в омут, едва ступив на тонкий, черный, тут же трескающийся под ногами лед. Я животным чутьем уловил мощные волны встреч­ ного возбуждения и желания. И практически не ухаживал за этой женщиной. Все случилось само собой. Естественно, на не случайно совпавших ее и моем дежур­ ствах. Первый огневой контакт был стремителен и тщательно кем-то выверен. Обна­ ружилось феноменальное сходство. Физиологическое и духовное. Я сразу сказал себе, что если бы не фатальная разница в возрасте — эта женщина была бы моей женой. Несмотря на то что у меня была маленькая дочь, а работа оплачивалась мизерно, так что приходилось постоянно гробиться на дежурствах. Я ни о чем не думал. Я был влюблен. Впервые в жизни. Навечно. Я жил своей любовью совершен­ но открыто. Это было скорее отчаяние, чем равнодушие к окружающим. И пони­ мал, что семья стала рушиться, что никогда она уже не станет домом, спасающим и укрепляющим. С этого момента началась моя жизнь на улице, как я определил это состояние. В гостиничных номерах, в случайных квартирах, на дежурствах и так далее. Страх вновь стал определяющей нотой моего поведения. Унизительное поддерживание статуса примерного семьянина, фальшиво-беспечная болтовня с женой. Такие же фальши­ во-расторопные попытки услужить великому тестю. А с другой стороны — посто­ янный поиск разомкнутых временных рамок, позволяющих прыгнуть в машину и улететь в сторону совершенно противоположную, не боясь свалиться в кювет или просто попасть в случайную аварию. В моем случае страх имел амбивалентное значение. Он уничтожал защитные силы моего тела и сознания, но был сладок и притягателен, как наркотик, темный, восхитительно острый морок. У этого страха был еще один источник энергии. Обоюдная беспощадная ревность. Я ненавидел человека, который был мужем этой женщины. Ревнивые фантазии уносили меня на немыслимую орбиту зла. Я мучил свою любовь иезуитскими способами. При ней я постоянно пребывал в депрессивном расположении духа и не упускал малейшей возможности уколоть или ударить ее своей ревностью. В свою очередь я получал в ответ заряд ревности не менее мощной и опустошающей. Встречи были теплы и человечны. Расставания превращали нас в воюющих чудовищ. Наши глаза светились мертвым светом, мы скалили зубы, как матерые хищники. Мы были готовы убить друг друга. Наверное, смерть кого-то из нас, в самом деле, была бы избавлением. И кто-нибудь уцелел бы. Но не уцелел никто. Ужас ситуации заключался в том, что агрессивно настроенная масса сотрудни­ ков, наши семьи, даже просто близкие люди были пассивны и напуганы размахом, казалось бы, тривиального служебного романа. Никто не дал совета. Никто не встрях­ нул меня, как щенка за загривок. А муж моей любовницы был давно ею сломлен и любил ее обреченно и жертвенно. А так бы врезал бы пару раз по рогам обезумев­ шей самке — глядишь, дело бы повернулось по-другому. Жалко, смертельно жалко, что у меня не было отца, не было старшего брата, которые бы не стали сюсюкать со мной или предпринимать попытки преодолеть мой гонор. Они вышли бы на пря­ мой, мужской, тяжелый, очищающий разговор. Или — по зубам. Да не раз. Я уве­ рен, что это спасло бы меня. Но Небесам виднее. Они распоряжаются нами по своему усмотрению. И в их действиях бесполезно искать конкретный смысл или определяющий вектор. Не для