Сибирские огни, 2007, № 12

Вскочив с постели, быстро одевшись, император написал короткую записку Кан Ювэю: «Мое сердце охвачено великой печалью, и это невозможно выразить на бумаге. Вы должны немедленно отбыть за границу и изыскать средства для моего спа­ сения!» И один из людей Гуансюя побежал к Кан Ювэю. Кан Ювэй бежал в Тяньцзинь, там его встретил японский консул, отправив бег­ леца тайком на английском пароходе в Шанхай. э В порту Шанхая ждали представители маньчжурских властей с требованием вы­ дать Кан Ювэя. Капитан был непреклонен, заявляя, что его на пароходе нет, когда он был спрятан в трюме. Кан Ювэй отдался под защиту английского консула, переправившего его в Япо­ нию, оттуда он переехал в Гонконг. За голову Кан Ювэя Цыси была объявлена награда в 100 тысяч лян. А реформаторы, попавшие в руки властей, либо попали в тюрьмы, либо были казнены, в том числе брат Кан Ювэя. Эмигрант Кан Ювэй пытался спасти Гуансюя, обращаясь к посланникам вели- ких держав, убеждая их в необходимости устранения Цыси, что поспособствует бо- * лее широкому проникновению их капиталов в Китай. «Похитительница престола, ) развратная, глупая, корыстная старуха, игрушка своих фаворитов, не понимающая иностранных конституций и не желающая изменить строй Китая», — так писал Кан Ювэй о Цыси. * * * — Знаешь ли ты, какое наказание предусматривает принятый Императорским советом закон в отношении того, кто поднимает руку на мать?! — гневно бросала в лицо племяннику Цыси, когда он совершил перед ней челобитье. — Я относилась к тебе как к сыну. Ты заменил мне покойного моего сына. Как же ты вознаградил меня за это! Я сохраню тебе жизнь, хотя ты домогался моей. Какой ты неблагодарный! Ты не способен управлять троном. Ты попал в западню, расставленную этим кантонцем Кан Ювэем, который пытался изгнать маньчжуров и узурпировать трон. Все, что ты делал, могло привести к падению великой династии Цин! Знаешь ли ты, какое наказа­ ние ждет тебя?! За то, что поднял руку на ту, которая считается твоей матерью на троне? — Накажите меня по закону. Я заслужил это. Я не гожусь управлять страной, — сказал Гуансюй. У него не было силы воли, с детства он испытывал животный страх, когда оказы­ вался перед ней; а в этой ситуации — чего же могло быть другое!.. Гуансюй уже сидел за маленьким столом и под диктовку Цыси выводил чужой, казалось, рукой, но четкие иероглифы тушью на первосортной бумаге, на которой пишутся императорские указы. «Наша империя в настоящее время переживает огромные трудности, и для их преодоления необходимо умелое руководство. Мы денно и нощно трудились над разрешением многочисленных дел, но, несмотря на все наши старания, мы нахо­ димся в постоянном беспокойстве, сталкиваясь с таким множеством самых разно­ образных вопросов, что мы не в силах их разрешить, — писал Гуансюй, хорошо осознавая, что кончается видимое императорство. — Сейчас мы почтительно вспо­ минаем о том, что после правления покойного императора Тунчжи Ее величество вдов­ ствующая императрица дважды управляла государством в качестве регентши и за это время, руководя всеми делами, проявила свои совершенные качества... Сознавая ог­ ромную ответственность, которую мы несем перед нашими царственными предками, мы несколько раз почтительно умоляли Ее величество дать всемилостивейшее согла­ сие помогать нам своими мудрыми советами в деле управления государством. К вели­ кому счастью всех чиновников и народа Империи, Ее величество снизошла к нашим мольбам, и с сегодняшнего дня Ее величество будет решать все государственные дела». -— Теперь дай сюда печать! — приказала Цыси. Отменены были все указы Гуансюя, подписанные в период «ста дней реформ». И самого его перевели в небольшой дворец Иньтай, расположенный на крохотном острове, куда можно попасть по одному-единственному мосту, посреди озера Наньхай внутри Запретного города. Все евнухи были заменены, четырнадцать из них казнены. Жене, императрице Лун Юй, редко разрешали навещать его. А Чжен Фэй, люби­ мую наложницу, допускали к нему для ухода. Но она однажды сказала Цыси, что Гуан- 133 АРДАН АНГАРХАЕВ УЧИТЕЛЬ ДАЛАИ-ЛАМЫ