Сибирские огни, 2007, № 12

В сумраке разглядел человека в ламском одеянии — в орхимжо и конусообраз­ ном головном уборе, видимо, он был в мягкой матерчатой обуви на толстой, из шерсти катаной подошве, совершенно бесшумно сделал несколько шагов и опустил­ ся на пол прямо перед ним. — Я хочу сказать вам, — прошептал он по-монгольски, правда, на ойратском наречии. «Это же российский военный атташе!» — молнией блеснуло в мозгу Агван- хамбо. — Вас утром пригласят в палату церемоний, — продолжал шептать пришед­ ший. — Вы должны знать, что император безнадежно болен. Также больна и вдов­ ствующая императрица... Агвану хамбо было известно, что император болеет, а про Цыси — нет. — Вдовствующая императрица желает пережить императора, — говорил ноч­ ной гость. — Ей нужно, чтобы живой Будда продлил жизнь. ... Когда исполнилось шестнадцать лет императору, Цыси объявила, что она пе­ со редает власть ему, — такова была традиция императорской династии. При этом чле- ^ ны Высшего императорского совета во все глаза смотрели на вдовствующую импе- >< ратрицу и, затаив дыхание, ждали провозглашения указа начальником палаты цере- <; моний. В тронной палате высшей гармонии — огромной зале — установилась осо- щ бая тишина, полная неслышной пульсацией: что же будет? Неужели императрица Цыси < отстраняется от власти? Что же это такое?! д Перед некоторыми членами Высшего императорского Совета закачались высо- кие красные колонны зала, подпирающие потолочные блоки, украшенные затейли- сц вой росписью, а охране у входа показалось, что стоящая перед палатой бронзовая ^ черепаха — символ долголетия — шевельнулась, а бронзовый журавль — символ мудрости — одобряюще изогнул длинную шею, а медные, большие треножники — символ трона — неслышно переступили ножками. Потом все застыло, стало как прежде, когда указ провозгласил: прежде чем подчиненным доклад представить им­ ператору, нужно испросить позволения императрицы. Через три года Цыси объявила, что она устраняется от дел, император будет править единовластно. Но на этот раз в тронной палате ничто не шевельнулось, и черепаха и журавль дремали под палящим пекинским солнцем. Высшие сановники поняли, что отныне сначала император просматривает доклады, потом страна долж­ на ждать позволения Цыси... И император, живший в Запретном городе, начал каждый день ездить в Летний Дворец к Цыси для принятия какого-либо решения. ...Военный атташе в ламской одежде только напомнил святому учителю «по вере» о том, как завязывались узлы отношений между Цыси и Гуансюем. Он знал, что многое знает цанид-хамбо из рассказов китайских лам. Может быть, кроме эпизодов из интимной жизни молодого императора, о чем повествует сатиричес­ кий роман-памфлет Цзэн Пу «Цветы в мире зла», напечатанный года два тому назад... ...Гуансюй, выходя из ночных покоев императрицы Лун Юй, в полумраке спот­ кнулся о чье-то тело и чуть не упал. — Что это? — тихо вскрикнул император и тут разглядел распростертого в зем­ ном поклоне евнуха. -— Чего тебе надо?! — Я должен заполнить книгу! — залепетал евнух. — Какую книгу? — Книгу земного воплощения богини Гуаньсинь, императрицы милосердия Цыси, — чуть не плача, проговорил евнух в пол. — Что ты туда должен занести? — действительно заинтересовался император. — Ваше величество провели у государыни две ночи подряд. А две графы оста­ ются пустыми. Я должен заполнить. — Что?!! — закричал император. — Я должен заполнить: такого-то числа такого-то года, в такой час государь осча­ стливил императрицу. Если нет, то... 124