Сибирские огни, 2007, № 12

АРДАН АНГАРХАЕВ УЧИТЕЛЬ ДАЛАЙ-ЛАМЫ 122 — Вы поняли, о чем я говорю, князь Чунь! — громко и повелительно произнес­ ла вдовствующая императрица Цыси. Этот голос опрокинул великого князя Чуня вперед, но он сумел встать на колени и руки и стал бормотать просьбу об избрании императором другого. Цыси брезгливо глядела на пресмыкающего князя, но она не собиралась менять решение: ею давно была задумана такая комбинация, ведь не она женила этого без­ вольного и послушного человека на своей родной сестре Дафэн — родится сын, и он неожиданно для всех должен стать императором, ее племянник, который беспре­ кословно будет исполнять прихоти императрицы, оставшейся и на этот раз главной регентшей, что там сорегентша Цыань! И тут князь Чунь упал в обморок — и его евнухи отнесли в соседний зал. ... В эту холодную зимнюю ночь выехала из Запретного города дворцовая гвар­ дия под командованием известного приближенного к императрице военачальника Жун Лу и направилась в сторону резиденции великого князя Чуня. По узким улицам и переулкам Пекина завывал пыльный ветер со стороны мон­ гольских Гоби, окрашивая в цвет желтого песка снег, лежащий по обочине дороги, в свете красных фонарей императорского города у дворца Чуня, напоминая стыну­ щую и выцветающую человеческую кровь... Восемь носильщиков внесли в резиденцию паланкин, в котором они должны доставить во Дворец воспитания сердца четырехлетнего избранника на император­ ский трон. Громко заплакала мать Дафэн. Окаменело сидел на циновке великий князь Чунь. А маленький Цзай Тянь крепко спал. А когда его разбудили и сказали, что сделают императором, мальчик зевал и хныкал, приговаривая: — Я не хочу быть императором! Я хочу спать!.. Дафэн наотрез отказывалась отдавать сына. Уговоры длились всю ночь до трех часов утра. — Если ты не разрешишь взять мальчика, вы должны, мы должны все здесь умереть, -— наконец взмолился начальник дворцовой охраны Жун Лу. Привезли мальчика к Цыси, разбудили, надели на него приготовленную еще при жизни императора Тунчжи одежду и усадили на трон. Так началось правление императора Гуансюя, что означало «Блестящее насле­ дие». * * * «Блестящее ли наследие?! — подумал Агван-хамбо, еще раз кинув взгляд на циновку-стену, вдруг ставшую темнее, облако налетело на лунный диск. — Скоро уйдет все в темное прошлое. Год восхождения Гуансюя на трон отмечен дурным предзнаменованием. Молния попала в Храм неба, сгорел алтарь храма. Алтарь — самое святое для правителей Китая. И многие высокопоставленные сановники со всех концов империи отправляли петиции императрице о нарушении ею традиции престолонаследия, законным наследником должен был быть Пу Лунь, сам импера­ тор Тунчжи указывал на него как преемника. И цензор Кэду в знак протеста покон­ чил жизнь самоубийством в кумирне вблизи могильного кургана Тунчжи. Он напи­ сал предсмертное послание своему сыну: «В старые времена преданные слуги госу­ дарства совершали самоубийства, выражая этим протест вырождения их правите­ лей!» А в письме на имя трона он старался побудить вдовствующую императрицу упорядочить правила престолонаследия согласно древним традициям. «Новый импе­ ратор стал таковым не по мандату покойного величества Тунчжи», — писал он, указы­ вая, что это является произволом вдовствующей императрицы. Цыси вынуждена была умилостивить дух императрицы Тунчжи и дать клятву упорядочить престолонаследие. Но она умертвила императрицу Алутэ, которая закон­ но должна была быть возведена в сан вдовствующей императрицы и временно насле­ довать трон, и в случае рождения сына стать регентшей, при которой Цыси отстраня­ лась от власти. ...Князь Чун И, отец Алутэ, сразу почувствовал неладное, когда его вызвали к Цыси. — Меня очень беспокоит ваша дочь, — сразу начала после челобития Чун И вдовствующая императрица. — Я всегда старалась ее оберегать. А теперь ей угро­ жает большое несчастье. Я, вдовствующая императрица, не знаю даже, как его отве­