Сибирские огни, 2007, № 12

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВ № СТРАХ, КОТОРЫЙ меня у б и л го одиночества — эти страхи были естественными и воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Однако душа была уже сенсибилизирована другими, более мощными, страхами, новые переживания выходили за рамки обыденного, и я чувствовал, что надвигается нечто ужасное и неотвратимое. К тому же отец, уехав­ ший к новому месту службы, вернулся оттуда пенсионером. Выйдя из-под контро­ ля матери, он, скорее всего, пил там беспробудно, попал в госпиталь. И его списа­ ли, не дав дослужиться до нормальной пенсии совсем немного. Да он и не боролся с обстоятельствами. Включенный механизм саморазрушения работал на полную мощность. Это лишило нас возможности переехать в областной город, где жизнь, может быть, приобрела бы другие, более радостные и наполненные, оттенки. Страх уже тогда сделал из меня калеку. Это выражалось в том, что я шагу не мог ступить без мамы. Она занималась поиском репетиторов. Через соседку нашла жи­ лье в чужом огромном городе. А потом ездила со мной сдавать документы на экза­ мены. Я не мог самостоятельно перемещаться по новому городу. Меня пугали трам­ ваи, троллейбусы. Купить и попросить кого-то пробить талончик было испытанием. А уж поесть где-то самостоятельно, в какой-нибудь забегаловке, я просто был не в состоянии. Меня парализовало обилие людей, сознание своего несовершенства. Мне казалось, что все смотрели на меня. Вся улица, весь город. На экзаменах я не добрал полтора балла, но оставалась крохотная надежда по­ пасть в так называемые «кандидаты», которые занимались вместе со всеми, посте­ пенно замещая места тех, кто выбыл из института по той или иной причине. Я ездил в Саратов, выстаивал очереди перед дверями деканата, сдавал дополнительные доку­ менты. И получил-таки право на учебу. Меня зачислили «кандидатом». Когда я оч­ нулся, то увидел вокруг себя новых людей — это были студенты моей группы. Жить в общежитии я категорически отказался. И мама нашла мне квартиру, коммунальную комнатушку, которую мы делили вместе со старой маленькой ба­ булькой, оказавшейся не злобной и чистоплотной. С соседями у нее отношения были хорошие, что передалось и на меня. Я способствовал этому тем, что был очень тих и осторожен. Ел я то, что привозил из дома. Два раза в месяц ездил домой. И видел там картину постепенной гибели семьи. Отец все время был пьяным. Мой приезд не интересовал его вовсе. Он жил уже посторонней жизнью, вернее, уже полусмер­ тью. Мама собирала тяжеленные сумки с едой, провожала меня до автобуса. А потом, добравшись на проходящем поезде до Саратова, я пёр их до бабулькиной комнатки. В институте совершенно исчез страх перед шпаной, которую я не встречал на улицах города, поскольку постоянно был на занятиях, среди себе подобных, и не посещал заведомо опасные места. Пляж в Затоне, например. Или парк культуры и отдыха. Слухи о бандитствующих группах доносились каким-то далеким эхом и не тревожили меня. Однако началась другая пытка, которую провоцировали мои чудо­ вищные комплексы. В институте была своя элита, высокомерно смотревшая на при­ езжих типов вроде меня. Это были дети преподавателей института или дети совет­ ских торгашей и коммунистических командиров высокого ранга. Они бросали пре­ зрительные взгляды в мою сторону. Друзей у меня почти не было. Я был отчаянно одинок. Мучился из-за того, что не мог приобрести себе модную одежду. Джинсы, например. Стоимость их равнялась маминой зарплате. А отцовская пенсия уреза­ лась до минимума беспробудным пьянством. У меня практически не было денег, и затеять какой-нибудь роман со студенткой я не мог, несмотря на свои счастливые внешние данные. Организм требовал физической любви, и я продолжал заниматься онанизмом. В то время как мои сверстники, свободные и не зажатые дурацкими страхами, легко находили возможность реализовать свои сексуальные возможнос­ ти. Дикая смесь из одиночества, замкнутости, тщеславия и самолюбия рванула со страшной силой, когда в троллейбусе ко мне подошла небольшого росточка девуш­ ка, наша студентка, взяла меня за пуговицу и предложила познакомиться. Так случи­ лась ошибка, которая дала результат в виде двадцатилетней семейной жизни с доче-