Сибирские огни, 2007, № 12

Смотрят царь и царица с великой надеждой на цанид-хамбо, тибетского послан­ ника, благословляющего наследника крупными молитвенными четками, шепча закли­ нание... «Есть у человека своя карма, своя судьба, — говорит цанид-хамбо. — Она обус­ ловлена предыдущими жизнями. От благостных и греховных дел. Можно изменить свою карму, надо стараться повернуть в лучшую сторону. Только так можно воздей- 5 ствовать на свое будущее в этой жизни и в следующих перерождениях, и на будущее своих потомков». ... «Я предчувствую, что еще до первого января я уйду из жизни, — возникают слова старца Григория в памяти. —• Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на своем троне и царствуй. Не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией». ... «Если меня убьют бояре и дворяне, братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, — как бы слышит он слова Распутина. -— Если убийство совер- А шили твои родственники, то ни один из твоей семьи, то есть детей и родных, не * проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ». \ ... «Руки моих родственников обагрены кровью мужика! — вползают в созна­ ние черные мысли. — В особняке Юсупова был и великий князь Дмитрий Павло­ вич!» ... Появляется гроб Распутина в глубокой могильной яме. Отец Александр слу­ жит литию. Печальное лицо императрицы, слезы на ресницах... ... «Приносил Григорий мне яблоко, гладил по больному месту, мне станови­ лось легче», — грустно, почти по-взрослому, произносит наследник. Вечером в тот же день в Псков приехали представители Государственной Думы Василий Шульгин и Александр Гучков, ставший первым военным и морским мини­ стром Временного правительства. Николай II принял их в вагоне своего поезда. — Любая воинская часть, как только она подышит воздухом революционной столицы, перейдет на сторону восстания, — говорил Гучков. — Поэтому всякая борьба для Вас бесполезна. — Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от престола, — сказал царь совершенно спокойно, как об обыденном деле. — До трех часов дня готов был пойти на отречение в пользу моего сына, но затем я понял, что расстаться с сыном я не способен. Сделав паузу, Николай II добавил: — Вы это, надеюсь, поймете. Поэтому я решил отречься в пользу брата. Василий Шульгин, депутат-монархист, удивленно посмотрел на царя: по закону о престолонаследии царь мог отречься за себя, а за наследника — нет! Царь встал с золоченого кресла, спинка которого была обита также золотистым бархатом, он надменно скрестил руки перед собой над блестящим ремнем, гордо свисают с плеч аксельбанты, красный воротник придавал строгость красиво ухожен­ ной бороде и лихим усам, лицо отражало спокойствие, на стене, над его головой по- прежнему властно расправлял золотистые крылья двуглавый орел, вообще, в вагоне ничего не говорило о трагическом конце трехсотчетырехлетней династии — все было чинно и величаво. Василию Шульгину стало не по себе — даже почувствовал себя низким и гряз­ ным, он был не во фраке, а в пиджаке и к тому же в неотглаженном воротничке; ведь после роспуска Думы указом царя, депутаты толком не ели, не спали, ночевали и в Таврическом дворце; четыре дня он не мог побриться; и тут он, поведя глаза на царя, на стене вагона в зеркале увидел себя: там высмотрел усталого человека с лицом каторжника, выпущенного из только что сожженной тюрьмы!.. «Никто не поверит в это отречение! — чуть не выкрикнул он. — Особенно великие князья! Монархисты всех мастей! Значит, грянет гражданская война!» Тут вскочил с кресла Александр Гучков — он ужаснулся, что Шульгин все ис­ портит, ведь они привезли готовый текст царского манифеста об отречении: там же речь идет о наследнике Алексее и этот монархист может настоять на этом, а ему нужен любой вариант отречения! Вздрогнул на своем месте Шульгин, хорошо знающий характер Гучкова, знаме­ нитого дуэлянта на политической почве: он дрался на пистолетах с графом Уваро­ вым, жандармским полковником Мясоедовым и ранен был в руку, которую перевя­ зал и прямо заявился в Думу, где был встречен восторженной овацией; лидер октяб­ ристской партии вызвал лидера кадетов Павла Милюкова на дуэль, но дело кончи­ лось миром! Еще молодым он добровольцем поехал на англо-бурскую войну, ране- АРДАН АНГАРХАЕВ УЧИТЕЛЬ ДАЛАИ-ЛАМЫ