Сибирские огни, 2007, № 10

но, видно, не со страха — от озноба. Пепеляев стоял по стойке смирно. Бурсак про­ кричал что-то, Аким сдернул, было, винтовку— но нет, это еще не команда. Как странно играет нами судьба. Говорят: бойся своих желаний, они сбывают­ ся. Зачем искал Колчака? С чего понадобилось его убивать? Вот он стоит. Стреляй. Но этого ли хотел Аким! Что даст его смерть? Наладит ли жизнь? И как так получи­ лось, что через Черемхово в тот день ни один поезд не пошел на Омск, а только сюда, в Иркутск! Зачем притащился на Ангару со своим партизанским мандатом?.. Готов был бросить ружье в снег, уйти с этого ужасного места. И только опасение, что и его поставят третьим между генералов, удержало. Их успели раздеть до исподнего. Белые, на фоне сияющей лунным светом доли­ ны— почти не видны. Святые! Только тени по искрящемуся снегу резко бросались в таза. Пепеляев стоял, вытянув руки по швам, с поднятой головой. Колени при этом ходили ходуном, бескостно подгибались, и странно было, что до сих пор не упал. Колчак закурил. Папироса дрожала. Сам же казался высеченным из камня. Ос­ тров Колчак, говорят, тоже сплошь каменный. Лицо его с одной стороны пушисто­ бело, с другой— черное. Пепеляев рядом. Но лицо серое. Оно и Акиму невесело, так и моет изнутри, тянет длинной судорогой. Чудновский прокричал— и будто ветром дунуло по строю, заколебались, свер­ кнули штыки, рывками описали длинный полукруг, уставились черными дырами стволов. Втех, двоих. Веки Колчака, как под ослепительным светом прожектора, затрепетали, хотели сомкнуться, но он только шире распахнул свои большие орлиные глаза. Окинул пос­ ледним взглядом долину. Как она прекрасна! Прощай... И тут, как «здравствуй», прокричали: «Товьсь!» Судорожно набрал полную грудь, вскинул подбородок. — Повернись спиной!— проорал Бурсак. Аким не разобрал: то ли снег хрустнул под ногой, или долетел скрипучий голос Колчака: стреляй в грудь русского адмирала, сволочь! Отвел ствол в сторону и нажал на спуск. Раньше всех. До приказа. За ним поспешили остальные. Громко треснуло в монастыре, эхо разбежалось по увалам. Зло залаяли собаки. Неподвижно сияла луна. Какую-то секунду Аким был уверен, что и другие уцарили мимо... но там, где стояли двое,— теперь зияла пустота. А под луной, чуть сбоку, проклюнулась звезда. И можно поклясться, что еще пять минут назад ее не было!