Сибирские огни, 2007, № 10
времена отпали, / И солнце ласково косну лось головы».17 Николай Заболоцкий, хотя и для него «с точки зрения реальности» прошлое высту пало как «более весомое, плотное», не боял ся идти вперед по горизонтали времени; ве роятно, потому что, несмотря на безуслов ную значимость последнего для конкретной человеческой единицы, рассматривал вслед за Вернадским «жизнь не как случайное яв ление в просторах космоса, а как закономер ную, высшую стадию развития материи, ста дию, на которой материя обретает способ ность к самопознанию и саморегуляции».18 В учении Вернадского, пишет Никита Забо лоцкий, ему особенно нравилось «объеди нение живых существ и всей неживой мате рии в едином стройном процессе формиро вания внешней оболочки нашей планеты». Уместно здесь вспомнить о другом про граммном, в свете рассматриваемого воп роса, стихотворении поэта — «Метаморфо зы», где время «воплощается» как перманен- тно-непрекращающееся бытие и как со-бы- тие. Бессмертие «не умирающего мира» ста новится осуществимо через непрерывный, не прекращающийся кругооборот превра щений «звена в звено» и «формы в форму»: Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь, — На самом деле то, что именуют мной, — Не я один. Нас много. Я—живой. Чтоб кровь моя остынуть не успела, Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел Я отделил от собственного тела! И если б только разум мой прозрел... — То он увидел бы в этом клубке по стоянных метаморфоз реальную возмож ность бессмертия: «а я все жив!» Жива при рода и все ее составляющие, плавно перете кающие из одного состояния в другое. Лей тмотив стихотворения — отчаянная попыт ка «развивать как бы клубок какой-то слож ной пряжи», размотать клубок времени (цик лическое время природы) и экстраполиро вать бесконечность природных форм на ли нейное время человеческой жизни, привес ти последнее в соответствие с этим клубком. Вновь возникающий образ круга (клубка) и многократно повторенное «О» в прописном и строчном вариантах напоминают об «атем- поральном» циклическом времени и тех мен тальных первообразах столпа и круга, кото рые нередко определяют человеческое по знание и творчество в каких-то существен 17 Заболоцкий Н. Указ. соч. — С. 605. 18 Заболоцкий Никита Жизнь Н. А. Заболоц кого. — М., 1998. — С. 187. ных ипостасях. Вообще, буква О и ее анаг рамматическая роль в поэтике Заболоцкого — проблема, ожидающая своего осмысле ния. Кроме уже названных стихотворений осенней тематики и «Метаморфоз», следу ет, в контексте поставленной задачи, в тот же ряд поместить «Ночной сад», «Голубиную книгу», «Лесное озеро», «Соловей», «Сле пой», «Бетховен», и т.д. и т.п. «Читайте, дере вья, стихи Гезиода» — еще один пример, где эта смысловая анаграмма приобретает ха рактер ассонанса: Опять ты, природа, меня обманула, Опять провела меня за нос, как сводня! Во имя чего среди ливня и гула Опять, как безумный, брожу я сегодня? В который ты раз мне твердишь, потаскуха, Что здесь, на пороге всеобщего тленья, Не место бессмертным иллюзиям духа, Что жизнь продолжается только мгновенье! Вот так я тебе и поверил! Продолжая, в некотором смысле, тему «Метаморфоз», стихотворение звучит как жизнеутверждающий гимн вечного бытия и бессмертных иллюзий духа. Да, индивидуаль но-личностная «жизнь продолжается только мгновенье», но этому мигу противопостав лена архетипическая атемпоральность худо жественно-поэтического хронотопа приро ды, ее вечное настоящее циклического вре мени в мифопоэтическом развернутом про странстве. Аналогичное мироощущение возника ет у людей влюбленных; особенно в свете любви последней, когда восприятие време ни утрачивает в какой-то момент свои эсха тологические параметры. Тут неизбежно присутствует, конечно, страдание, связанное с осознанием того, что «все проходит». Од нако, в свой «звездный час» любовники за бывают о времени, оно словно останавлива ется, и мгновения счастья ему неподвласт ны. Лица влюбленных в стихотворении «Пос ледняя любовь» Заболоцкого обращены друг к другу «навеки», они «забыли себя до кон ца» (это означает, что вместе с памятью ис чезло, «выключилось» время), и потому не осознают очевидного, — того, что «их пе сенка спета». Время же неумолимо, — ког- да-нибудь наступает и старость. «Теперь уж им, наверно, легче», — выражает надежду поэт. «Все страшное ушло», однако осталась неистребимая безжалостным Хроносом привязанность, тепло душ, в которых «не ску деет нежность». Человек конечен (как «име ющий умереть»), но пока бьется в груди жи вое человеческое сердце, ему суждено лю
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2