Сибирские огни, 2007, № 10
бяческим развратом» «господ», с отсутстви ем того среднего слоя людей (разночинцев, интеллигенции), который так характерен для капиталистического развития всех стран, не исключая и Россию». Действительно, про изведенная волевым путем отмена крепост ного права, открыла широкий, не регулиру емый никакими законами, путь для наступ ления дикого капитализма и прежде всего на ее тихие, долго пребывающие в неподвиж ности окраины, каждая из которых сохраня ла свой «особый быт». В художественно-яр- ких и полнокровных образах писателю уда лось схватить типологические черты капита листического развития эпохи первоначаль ного накопления, исходных стадий рыночной экономики. Семантика самих названий его романов исполнена знаковой экспрессии. Бурный поток не поддающегося никакому правовому контролю хищничества, дикое счастье ничем не брезгующих и ни перед чем не останавливающихся рыцарей буржу азного предпринимательства, накопительс кий ажиотаж, коррупция, бессовестное ма нипулирование интересами народа во имя наживы и обладания миллионами, бесчест ные банковские и биржевые игры, прихот ливое жонглирование ценами на хлеб и зо лото — все это создавало в его произведени ях предельно динамичную и неопровержи мо убедительную картину нового мира, ос тавляло ощущение живой жизни в ее нео становимом развитии. Писатель показывает, как в погоне но вых хозяев за прибылью «люди являлись только в роли каких-то живых цифр», как результатом сосредоточения диких милли онов в одних руках стало разорение, нище та и голод народных масс: «Пришли волки в овечьей шкуре и воспользовались мглой, — говорится в романе «Хлеб»...— По закону разорили край». Не правда ли, как эта кар тина старой жизни, эта предельность соци ального расслоения так явственно напоми нает наш сегодняшний день, а те прежние магнаты Стабровские, Штоффы и К° — но воявленных российских олигархов? Поис- тине наше прошлое обернулось нашим бу дущим. Удивительна эта сила вечной истинно сти, заложенной в творения настоящего Ма стера, не торгующего словом, не дающего ослепить себя сиюминутными и эгоисти ческими интересами. То, что сказал Д. Ма- мин-Сибиряк в романе «Бурный поток» о власти улицы, которая для него синоним рынка, вполне соотносится с тем, что от крывается нашему взору на улице сегод няшней жизни: «Нужно заметить, — раз мышляет герой романа журналист Покати- лов, — что наше несчастное время есть вре мя господства улицы по преимуществу, и нужно обладать настоящим геройством, чтобы не поддаться этому всеобщему вли янию. Есть, конечно, истинная и великая наука, есть великие честные деятели, есть красота, поэтическое вдохновение, энергия, таланты, которые остаются незараженными этой уличной атмосферой, но ведь герой ство не обязательно, и мы обыкновенные люди, платим тяжелую дань своему време ни... Бороться с требованиями улицы не всякому по силам, когда малая сделка с со вестью дает известность, имя, успех, богат ство. Улица по преимуществу эксплуатиру ет дурные инстинкты, наши слабости, жи вотную сторону нашего существования...» Сегодня, когда властью «улицы», си- речь рынка, оказались захвачены многие стороны нашего искусства, а настроения скепсиса и всеобщего неверия приобрели в обществе угрожающие масштабы, твор ческий опыт Д. Мамина-Сибиряка особен но ценен и поучителен. Он продолжил в русской литературе высокую традицию учительности, своего рода, мессианство. В его представлении писатель — «обществен ное достояние», «литература священна», стать писателем — значит выполнять мис сию общественного служения, «жить тыся чью жизней», неостановимо искать ответа на вечные вопросы: «Как жить?», «Зачем жить?», «Что делать?». В эпоху литератур ных метаний и исканий, бурного художе ственного экспериментирования Д. Ма- мин-Сибиряк сохранил верность испытан ному традиционализму, доброму старому реализму с его доминирующим принципом изображения жизни в формах самой жиз ни, с его требованием трезвого анализа и честного исследования складывающихся социальных реалий. Писатель не мог оставаться равнодуш ным свидетелем страшных последствий хищ нического разгула новых хозяев жизни. Ког да в 90-е годы на страну обрушился голод, и страшная беда не миновала Зауралье, еще недавно бывшее житницей огромного края, его творческий дар выявился в негодующей силе публицистических выступлений: «Ка кое сердце может остаться равнодушным к этому великому горю всей русской земле?» — писал он в «Северном вестнике». О том, как устремлены к единой цели и художе ственный образ, и публицистическое слово писателя свидетельствуют и письма той поры: «Печатаю роман «Золото», это само собой, — сообщает он матери, — да кроме
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2