Сибирские огни, 2006, № 6

— А насчет поездов— не сомневайся, ходят, — вспомнил вдруг Сергей Серге­ ич. —Дополнительные назначили. Иханыг билетных поприжали: боятся. Начальства много понаехало. Сейчас отдыхай, а вечером сМаришкой сходите, на вокзал-то. Эх- х, ребяты... — задрожал его голос. Сергей Сергеич часто заморгал, снял очки и принялся суетливо протирать. А на следующий день, вечером, Слава и Марина уезжали из Новороссийска. Сергей Сергеич иНаташа провожали их на вокзал. Девушки были заплаканы. Сергей Сергеич суров и задумчив. Когда их автобус проходил по мосту через железнодо­ рожные пути, в окне промелькнул причал. Возле него стоял огромный длинный корабль. Нос его был грубо расплющен, разворочен, и изодранный металл остро загибался внутрь. Слава похолодел и перетрясся. В автобусе смолкли и без того негромкие разговоры, и повисла гнетущая тишина. До самого вокзала. Время еле тянулось. Ужеи вещи в вагон занесли, уже и обнялись по разу, и расце­ ловались. И теперь стояли на платформе, глядели друг на друга пристально и жадно, будто и впрямь навеки расставались. Все слова были уже сказаны. Да и не нужны были слова. Они понимали друг друга и так. Итолько когда проводница с площадки поторопила их, Марина вдруг порывисто вздохнула и быстро заговорила: — Папа... Об одном прошу: береги себя. И сестренку нашу в обиду не давай... Натка, слышишь... Тытоже поосторожнее. Помни, мы тебя любим и ждем... — Ну уж, беречься... — проворчал поникший Сергей Сергеич. — Тут уж как выпадет. А Наточку— что ты!— как зеницу ока!Сокровище наше, вторая дочка... Я ее еще и в Одессу не отпущу, будьте уверены. В Сергей Сергеичевой рубашке, в наспех подобранных и подшитых, с мешками на коленках, рейтузах, бледная, с серыми кругами у глаз, Наташа походила на изму­ ченного воробья среди морозной зимы. И странное, невыразимое, но безусловное сходство лиц и выражения глаз роднило ее с Щедровым. — Ну, ребята... — вздохнул Сергей Сергеич. — Вы хоть не забывайте. Пишите, чтоли... — Мы приедем, — шевельнула непослушными губами Марина. Обнялись еще напоследок, все вместе, кружком. Слава с Мариной поднялись в вагон и прильнули к коридорному окну. Сергей Сергеич, возвышаясь над Наташей, оберегающе положил руки ей на плечи. Так и стояли они под окном, будто и в самом деле отец с маленькой дочкой. И смотрели. Неотрывно и пронзительно. Налетевший ветероктрепал мешковатуюНаташину одежду, сдувал на сторону ее вьющиеся каш­ тановые волосы. Поезд тронулся, и они пропали из виду. — Ой, Слава... Плохо что-то мне,— уже в купе, чуть поуспокоившись, призна-' лась Марина. — Чувствую что-то. Мне почему-то кажется... Что ничего еще не кончилось! — Кто знает... — вздохнул Слава. Что-то недоброе сжимало сердце и ему, но он признаваться не спешил.—У нас, Маришка, так уж точно все только начинается. Ты не грусти, я отмякну еще. Отойду. Окрепну. Мы с тобой еще... — и осекся, боясь продолжить. И, поймав ее мягкий, теплый, всепонимающий взгляд, блаженно отки­ нулся на подушку. Все было давно ясно и решено. Уже далеко, очень далеко были они от скорбного Новороссийска. Но звучал, ныл, не переставая, стоял, казалось, в самом сердце безутешный, горький, стонущий плач. Также тихо, но настойчиво он, наверное, звенел в душе каждого совестливого человека. И от него нельзя было ни уехать, ни уйти, ни спрятаться. Иногда Слава поддавался ему, отворачивался к стенке, и глаза его влажнели. Марина, закусив губу, вставала и выходила в коридор. И он, и она понимали, что это навсегда. $ * * Легли на плечи легкие ласковые руки, вывели Щедрова из оцепенения, легко пробежали по щекам, сцепились нежным замочком на груди. — Что ты, Слава? Что с тобой? — раздался родной голос над головой. :—Ничего, ничего, Маринка. Вспомнил вот... Всю эту историю. ИНаташку... — Ох, забыть бы... — горько прошептала Марина.—Да как? АНаташенька... Господи, до сих пор не могу, реву и реву. Сколько лет-то уж прошло, Слава? АЛЕКСАНДР КОЗИН ПОСЛЕДНИЙ-ПАРОХОД