Сибирские огни, 2006, № 6

Даже повседневный грохот порта сегодня был почти не слышен. Корабли в Цемесской бухте раскачивались и подпрыгивали на волнах, будто кивали укоризнен­ но, стыдя людей за страшную и нелепую трагедию. Они знали, что на том месте, за маяком, уже третьи сутки работают водолазы. Они видели, с каким чудовищным грузом идут оттуда к пятнадцатому причалу суда портфлота, и провожали их рыдаю­ щими сиренами. И их болезненные крики тонули в гвалте множества чаек. Щедров никогда раньше не видел их столько. Небо над кораблями и портом пестрело от серо­ белого мелькания крыльев. Несколько человек — мужчин и женщин — скдрбно застыли у парапета с окаменелыми, мраморными лицами. Безнадежная вопроси- тельность. И плач. Стоило лишь прислушаться, и его тонкая скрипичная нота безо­ шибочно угадывалась и в мрачной пустынности набережной, и в восковых, выпла­ канныхлицах людей на скамейках сквера, и в печальном шепоте на улицах, и в траур­ ных платках на головах многих женщин и девушек. Геройски выстоявший в войну город вдруг весь сжался и согнулся, как от внезапного сокрушительного предатель­ ского удара в спину. Выцветший до серого красный флаг над райсоветом был до половины спущен. Город словно сдавался под напором жуткой, необъяснимой беды и просил о пощаде. И всю дорогу до телеграфа Слава и Марина молчали, опасаясь поднять глазадаже друг на друга. Рухнуло что-то в этидни. Рухнуло страшно, ошело­ мительно и непоправимо. Еще на подходе к почтамту, у троллейбусной остановки, гудела небольшая тол­ па. Милиционер, озираясь, озадаченно скреб в затылке. А на серой глухой стене дома белой краской большими неровными буквами было выведено: «Нахимовцы, простите нас!» Восклицательный знак был смазан и растекся. Спешили, видимо. — Граждане, расходитесь, расходитесь... — нехотя, как зазубренный урок, буб­ нил милиционер. — Не нарушайте порядок... — Порядок! — передразнил его сумрачный мужской голос из толпы.— Раньше бы думали о порядке! Может, и не случилось бы... Атеперь — что же! — Позорище! — поддержала женщина в черном платке.—На всю страну город ославили! Неужели не стыдно? Ладно — перед страной, а перед людьми? Сколько народу осиротили-обездетили! Ни души у вас, ни сердца! А за спиной Славы и Марины тихо зудел, не переставая, чей-то монотонный голос: — А там сейчас такое творится... Уже двух водолазов в психушку отвезли. Они же, покойники-то, не лежат там. Вода ведь... Они стоят. Полны коридоры, и стоят, как часовые... Распухшие, оскаленные... Жуть! Слава почувствовал подступающую тошноту и под руку с Мариной отошел на несколько шагов, лишь бы не слышать этого. А по тротуару к стене с надписью лениво шагал с ведром и кистью смурной мужик в строительной спецовке и газет­ ной шапочке. Он остановился, прочитал надпись, поставил ведро на асфальт и уста­ вился сонными глазами на милиционера. — Ну и чего?— после долгой паузы неожиданно звонко произнес он. — Убрать надо, — кивнул на стену милиционер. По толпе пробежал ворчливый гомон. Маляр оценивающе оглядел толпу и вдруг, подбоченясь, заявил: — Не буду. С какой стати? Правильно написано! —Молодец! — раздалось из толпы. —Так его! — Не позволим! — Эх вы, держиморды! Только и знаете «разойдись» да «убрать». Спасибо, нашлись люди, добрые слова написали, — распалялась женщина в черном платке. —Да вам-то как не стыдно! — взорвался задетый заживое милиционер. —Мне, что ли, хорошо? Но если каждый так начнет писать где попало, то что это будет? Так тоже нельзя... -—Ага... — покачал головоймаляр. —А вам, значит, можно? Лозунги дурацкие на каждом доме вешать? А тут вот взяли и написали. От сердца слова. От души. И— давай, замазывай? Нет, сержант. Хочешь,сам мажь, хочешь, веди меня, сажай... Не буду. 83 АЛЕКСАНДР КОЗИН ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД