Сибирские огни, 2006, № 6

уже не от тонущего парохода, а к нему. Туда, где гибли люди в общей свалке, в залитые водой, забитые трупами коридоры, в каюты с намертво заклиненными две­ рями, к людям, в предсмертном ужасе барахтающимся под самыми потолками, жад­ ноловящим остатки воздуха... Спасти. Или хотя бы просто быть с ними в смертный час. И погибнуть самому. Это оправдало бы его. Придало бы хоть какой-то смысл его шкурническому спасению... Но проваливался в реве и грохоте воды «Нахимов», и Слава бешено кричал, плакал, выхаркивал вместе с мазутной водой рыдающие проклятья. Эти видения то и дело повторялись, выпячивая то одни, то другие тягост­ ные подробности. Не менялось одно: он не успевал. Он не мог ничего сделать. Он спасся. А они погибли. И жгла, терзала, рвала на куски неумолимая, беспощадная, позорная вина. Вина, в которой он не смел усомниться. И в одно из таких отчаянных мгновений он вдруг проснулся от собственного крика. Не было ни страшного моря, ни скорбного морвокзала, ни гадкой гостиницы. Была знакомая уютная комнатка с синей крашеной дверью, половиком на серых струганных досках и розовой занавеской на окошке. За окном было светло, и какое- то дерево шуршало листьями по стеклу. Постель была сбита и влажна. Он облегчен­ но вздохнул и, унимая лихорадочное сердцебиение, прислушался. За дверью проше­ лестели мягкие шаги, и в комнату осторожно вошла Марина. В синем махровом халате до колен и босиком. Она настороженно оглядела комнату и лежащего на спине Славу. — Маришка... Вот и ты... — обрадовано протянул Слава. Но голос был хрип­ лый, рваный, прыгающий. Не было его, голоса. Марина решительно подошла к нему и тронула лоб, нервно закусив нижнюю губу. Слава перехватил ее руку и прижался к ней колючей щекой. — Я очнулся, Маринка, очнулся... — прошептал он. — Очнулся — и ты! Как здорово... — Слава Богу! — вздохнула Марина и обессилено присела на кровать рядом с ним. — А мы уж не знали, что думать... — Да? А что было-то? Только причал этот помню... Вот где жуть! Я чуть не рехнулся... А тут—-вы. И все. Провал. Вы меня тащили, что ли? — Нет. Поддерживали только... Ты сам шел. Но как ты нас перепугал! Ты был совсем сумасшедший. Такоетурусил— страшно вспомнить... И матюгался. Госпо­ ди, я отродясь такого не слыхала! — и Марина сокрушенно покачала головой. — Угу... — мрачно отозвался Слава. —Прости. Не подумал. Веришь ли, я тоже отродясь не тонул на пароходе. И смерти столько отродясь не видел... И, Мариша, никогда не думал, что погибнуть или сойти с ума— это иногдалегче, чем выжить... Сказалось это слишком мрачно и укоризненно. Но Марина только чуть вздрог­ нула, заморгала своими мягкими серыми глазами на бледном усталом лице, взяла его руку и точно так же, как он только что, прижала ее к своей тугой теплой щеке. — Славка... Да ты... Ты хоть представляешь, что было бы со мной... С нами... Если бы ты и вправду погиб? Или сошел с ума? Нет? Вот и не говори такого. Никогда. Хорошо? Мы все это время были с тобой, пока ты лежал. Поили, компрессы стави­ ли. .. Я три постели тебе сменила, не то жар у тебя был, не то еще что... Во двор выбегала. Реветь. А ты говоришь... Не надо, Слава. Больно это... — Марина... Мариночка... — прошептал он. — Яже... Я еще на «Нахимове», до всего... Слово себе дал вернуться сюда. Ктебе. И вот видишь, вернулся. Слушай, сколько ж я провалялся-то здесь у вас? — Почти сутки, — чуть дрогнула губами девушка. — Второе сентября уже. Девять утра, — и осторожно улыбнулась. —Мать честная... Натерпелись вы... Простите... — он вздохнул и зажмурился. —Слушай, Маринка, мне бы ополоснуться... Как бы это, а? —Легко, Слава. Готово все. Я колонку натопила, будет тебе душ. Только ты ж не дойдешь. Я доведу, не беспокойся... — Ну вот еще! Я сам. Ох, Мариша, подай-ка мне штаны, а то я... — На. Я отвернусь, ничего... Осторожно, плавно Слава сел на кровати, надел казенные солдатские брюки. Передохнул. Медленно поднялся. Постоял, смиряя головокружение. И, ставя покрепче 73 АЛЕКСАНДР КОЗИН ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД