Сибирские огни, 2006, № 6

АЛЕКСАНДР КОЗИН ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД — Да? — опомнился вдруг мужчина, который до этого сидел, раскачивался и стонал. В его взоре засветились две ненавистные искорки. — Так просто? А людей тоже возместите, да? Подсчитаете— и возместите? Ценные вещи... Т-твою мать! Женщина крупно вздрогнула, издала горлом плачущий стон, схватилась за щеки и выбежала из номера. Ближайший Славин сосед поднял голову от колен, неодобри­ тельно посмотрел, вздохнул и опять согнулся. А тот беспокойный мужик вскочил и нервно заходил по номеру. Бочком и на носках. Было тесно. Невысокий и щуплый, он мотал непропорционально крупной лысой головой и воздевал руки. — А что?.. А что? А мне каково, а? Жену и сына потерял... Где они? Что они? А эта... Деньги! Ценные вещи... — он содрогнулся, скрипнул зубами и едко выругался. — Слушайте, ну почему? Почему я такой спокойный, а? Почему?! — и обоими кулаками ударил себя по лысине. На него не обратили никакого внимания. Он затих, сел и снова нудно, на одной ноте, застонал. Славу глушил сон. Спать было нельзя, это он затвердил как дважды два. Но и бодрствовать здесь было невозможно. И Щедров, неловко перевернувшись, подо­ брался, сполз с койки и медленно выпрямился. Чуть отстоявшись, сглотнув тошнот­ ную слюну, он сунул ноги в сапоги и, пошатываясь, вышел в коридор. Там было свежее, и Слава чуть приободрился. Внизу, в холле, было многолюдно и оживленно. В углу на стенде висели какие-то листки, и люди — человек двадцать в казенном отрепье, мужчины и женщины — беспорядочно толкались вокруг. «Списки... списки...»— неслось отовсюду. От стенда слышались редкие радостные возгласы, вздохи облегчения, но преобладал плач. Плач, ставший уже привычным и обыденным. Протолкавшись, Слава вплотную приник к висящим на кнопках листам и при­ нялся жадно вчитываться в отпечатанные столбиком на машинке имена, отчества и фамилии. Без всякой нумерации. Без алфавитного порядка. Одними заглавными бук­ вами. Имен было около сотни. Кольки среди них не было. И, не понимая, что это за списки, Слава не знал, хорошо это или плохо. Но это были все-таки списки живых, спасенных. — Товарищи, товарищи, не волнуйтесь! — успокаивал всех круглый мужичок в потертом костюмчике и с портфелем. — Если не нашли своих — это ничего еще не значит! Это не все! Не все! Списки уточняются и печатаются. Спасено более восьми­ сот человек! Не волнуйтесь, прошу вас. Всех напишем и вывесим до обеда. В холл спускались новые и новые люди, и распорядитель то и дело твердил одно и то же. За стойкой сидела администраторша, пила едко пахнущие валерьяновые капли. Замерли в креслах две серолицые женщины с крупными, как градины, слеза­ ми на щеках. В голос ревели, сидя на корточках у стены, три молодые девчонки в белых больничных рубашках, и на их голых острых коленках темнели пятна въевше­ гося мазута... Ночной кошмар возвращался. Распорядитель замялся, переступил с ноги на ногу, поиграл желваками на блед­ ном, в сизой щетине, лице и решился наконец. — Товарищи! Послушайте меня, — провозгласил он на тяжком выдохе. Это прозвучало необычно. Все затихли. Только неудержимые всхлипы колыха­ лись вокруг. — Товарищи! Пароходство и мы, Новороссийский райисполком, очень просим вас... Очень просим... — он перевел дух, и видно было, как трудно ему говорить. — Поучаствовать... В опознании погибших. На причале номер пятнадцать в грузовом порту. Понимаю, тяжело... Но это нужно. Это наш долг... И без вас мы не справим­ ся. Тех, кто в силах... Через полчаса здесь будет ждать автобус. Мы надеемся на вас, товарищи... — и осекся. И запыхтел одышливо, вытирая платком обильный пот. — А вы, небось, партийный, да? — донесся из толпы желчный голос. Говоря­ щий протиснулся к распорядителю, и Слава узнал в нем своего нервного соседа по номеру. — Ну. А что? — Да то, что любите вы, партийные, как вас прижмет, о долге вспоминать. О людях бы почаще думали! 68