Сибирские огни, 2006, № 6

—Ленка! Ленка! -—хрипло, сдавленно звал он, перехватив ее волосы и освобо­ див рот.—Жива?— подтягивал к себе, тормошил. И, слыша в ответ стоны и бессвяз­ ное бормотание, оживал сам, собирал силы и плыл дальше. Эта забота о ней отвлека­ ла, мешала прорваться близкому уже страху и отчаянию. Ленка тоже спасала его. По-своему. Только вот стонала все реже и слабее. Где-то далеко впереди послышалось непонятное частое глухое туканье. Или это просто в ушах стучит? А может... Неужели?! Аждыхание зашлось. Нет... Ничего не видно. Да и где тут видеть, ослеп почти. Да и слышать... Море ворчит. Нет! Свет... Маяк? Нет. Низко. Тускло. Ирыскает... Качается... Далеко. Он на исходе сил рванулся туда, но понял, что не доплывет. Проклятые волны окрепли, хлестко бьют по лицу, по затылку, по оглохшим ушам... Перед глазами красная рябь. Тело не слушается. И мышцы на ногах угрожающе подергиваются. Вот-вот скует их нестерпимая судоро­ га. И затягивает, всасывает, с головой накрывает море. Доброе Черное море... И плыть уже нельзя. И Ленку не потерять бы... Что она? Жива? Жива, веки дрожат, дышит, кажется. —Держись, Ленка... Держись, милая, держись, хорошая моя... Чуть-чуть еще... Чуть-чуть. Нас спасают. Спасают, слышишь... Огни. Много огней приближалось к ним. Они светили, как автомобильные фары, зыркали из стороны в сторону, слышались уже протяжные, свистящие и крякающие гудки, визгливые сирены. Слава что было сил продрал глаза. Нет. Далеко. Они еще далеко. А он... Он тонет. Руки одеревенели, не чувствовали и не слушались. Ноги словно окаменели и тянули вниз. Перед глазами плыло. Итошнило. Срезью, с удушь­ ем. Ипрорисовывались из красно-зеленой пелены лица. Мать. Отец. Колька. Мари­ на. Сергей Сергеич... Слава еле набрал воздуха, взмахнул руками... Иони натолкну­ лись на что-то жесткое, скользкое и гулкое. Он ткнулся лбом, носом, щеками в холод­ ную, пахнущую мазутом плещущую твердь и замер. Полыхнул в глаза резкий свет, и его, уже идущего ко дну, схватили за руки. Сильный рывок — и все померкло. Все кончилось. Провалилось... Его тормошили. Трясли. Резкими толчками давили на грудь, лили на лицо воду, терли глаза. Веки слиплись, и он еле смог их разодрать. Он лежал на спине в полу- скрюченной позе. Было неудобно и больно. Он застонал и тут же услышал над собой голос: — Не, ничего... Обморок только... Жить будет! И тьма, разбавленная неопределенными лицами, тесно скопившимися фигура­ ми имечущимися световыми бликами, вдруг гадостно поплыла перед глазами. И все нутро подступило вдруг к самому горлу. Его вырвало обильным водяным пенистым фонтаном. Он еле успел повернуться набок. Потом еще и еще. — Во нахлебался-то!Давай-давай... Это правильно. Это дело,—ободрял тотже самый голос, звучный и грубоватый. — Так-так-так! Вот проблюешься— как огур­ чик будешь. Прове-е-рено! —Да будет, Саня. Не мешай человеку... — раздалось издали. — Все живы там, Петро? — Все... Хорошо, тихие... А катер лоцманский чуть не перевернули, во было бы! Вертаться надо, Иван Михалыч! — прокричал невидимый Петро кому-то дальне­ му.— Полета с лишним на борту, не зачерпнуть бы... Чуть очухавшись, отдуваясь и надрывно кашляя, Слава приподнялся и осмот­ релся. Это был небольшой служебный катерок. Вокруг, сжатые теснотой, лежали, сидели, привалясь к надстройкам и бортикам, мокрые, вымазанные краской и мазу­ томлюди. Вместо лиц— темные маслянистые пятна. Одни гомонили, стонали, пла­ кали. Другие молчали, низко опустив головы. Таких было больше. Слава потряс головой, глубоко вздохнул. В груди захрипело, и опять налетел мучительный, душа­ щий кашель... Отплевавшись и отдышавшись, он придержался за борт и сел. Егохолодно обдул окрепший ветерок. За бортом ходили довольно крупные волны, и суденышко осно­ вательно моталось. В отдалении плясали, дергались, бесновались по воде лучи и блики множества фонарей и прожекторов, виднелись силуэты судов, доносились крики. Там шло спасение. И кругом, насколько хватало глаз, плавали доски, ящики, 57 АЛЕКСАНДР КОЗИН ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД