Сибирские огни, 2006, № 6

Пароход резко осел вниз. От этого толчка руки соскользнули с трубы, и Слава, коротко вскрикнув, полетел вниз. «Так? Так?»— стукнуло дважды его сердце, и он «солдатиком» вошел в воду. Никого не задел. Ни обо что не расшибся. Вода была прохладной — и только. Но самое страшное настигло его уже на поверхности. Вы­ нырнул он в самой гуще обезумевших, барахтающихся людей. В него тут же вцепи­ лись десятки рук, бросились в лицо бешеные, сумасшедшие глаза, оруще распахну­ тые рты. А сверху приближалась, нависала, накрывала чудовищная громада тонуще­ го парохода. И с нее кубарем, живыми вопящими комками летели люди. С лязгом и треском сломалась облепленная пассажирами шлюпбалка. Огромная шлюпка со­ рвалась и, повиснув на одном тросе, с грохотом врезалась в борт, расплющивая и расшвыривая всех, кто оказался в ней и рядом. Балка оторвалась и рухнула в воду, в кишащее и кричащее месиво людей. И свист. Страшный, режущий, глушащий свист стоял над этим гиблым местом, будто вырастая из морских пучин. Парализованный, ошарашенный мозг Щедрова вбирал все эти запредельные картины без всякого осмысления. Вдруг он очнулся и бешено, разрывая рот, заорал. Люди отшатнулись, ослабли на нем их руки, и Слава нырнул. Будь что будет, лучше уж сам... Чем потопят. Он размашисто загребал, пытаясь уйти ниже и дальше. Это как будто удавалось: вода заметно хОлодела. Несколько раз он натыкался на что-то мягкое и податливое, отшатывался, путался в каких-то странных волокнах, но не позволял себе думать ни о чем страшном и губительном. Выплыть... Только вып­ лыть. .. А там посмотрим... Выплыть можно... Если не психовать. А там, может, и спасут... Но не хватало уже воздуха. В висках стоял оглушительный звон, и казалось, сейчас лопнет голова. Перед глазами стояла алая пелена, и дразняще, неудержимо хотелось вдохнуть. Воды. Он понял, что гибнет. И море будто сжалилось. Едва он прекратил с ним бороться, вода вытолкнула его на поверхность. Он жадно, судорож­ но задышал, кашляя, икая и всхлипывая. Впереди была свободная вода, и вдали вид­ нелись береговые огни. Но вода... Господи, с водой-то что?! Пленка какая-то бело­ голубая и привкус... Отвратительный, керосиновый. Вместе с обычным, горько- соленым. Слава отплевался, судорожно сглотнул— и к нему вернулся слух. Лучше бы он не возвращался. Смертный, тоскливый, нечеловечий вой снова обрушился на него и сдавил голову невидимыми тисками. И опять этот проклятый бешеный свист пара из умирающих пароходных котлов... Все нутро противилось и мешало, но Сла­ ва не выдержал и, подгребая по-собачьи, обернулся. И оцепенел. Прямо на него огромной дугой надвигался воющий, вопящий, перекатывающийся вал людских тел. Люди цеплялись друг за друга, толкались, мычали, хрипели, звали на помощь и тону­ ли... Тонули. А «Нахимов» лежал на правом боку, и видно было, как он плавными толчками уходит в пучину. Черная вода уже захлестывала верхнюю палубу. Замершие от ужа­ са люди, как муравьи, облепили надстройки и неумолимо клонящиеся к воде трубы. Щедров почувствовал, как холодеет вокруг вода, как бездонная чернота внизу заса­ сывает, втягивает его. Сжав стучащие зубы, он повернулся и лихорадочно заработал руками и ногами, сначала привычным брассом, потом неумелыми саженками. Даль­ ше, дальше... Здесь — смерть. Он больше не оборачивался. Это — тоже смерть. Просто ему повезло. Он отчетливо видел все, что предшествовало катастрофе. Не погиб сразу. Чудом сохранил хоть какую-то способность соображать. А многие до сих пор ничего не понимали, настолько молниеносно «Нахимов» — этот сияющий праздник на воде— вдруг погас и пошел ко дну. Движимые шоком и паникой, они сходили с ума, гибли в свалке и тянули за собой других. Многие ведь совсем не умели плавать. Впрочем, в этой сутолоке не было никакой разницы. Спастись можно было лишь на свободной воде. Щедров не столько осознавал, сколько чувствовал это, по­ винуясь темным, но властным — помимо слабеющего рассудка — импульсам. Где там— спастись... Хотя бы продержаться. А долго ли продержишься здесь, в откры­ том море, среди лютующей смерти? Снизу шел ощутимый, колющий холодок, глаза залепляло вязким нефтяным месивом, рот забивало маслянистой массой с гадким, рвотным, касторовым привкусом. Слава напрягся и проплыл еще немного. Это чуть согрело. 55 АЛЕКСАНДР КОЗИН У&Щ ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД