Сибирские огни, 2006, № 6

вечен, требует почтительного отношения к себе: будь это огонь, родная земля или Все­ ленная. Герой второго рассказа, Кором-Уул, терпит несчастье из-за своей алчности — брать все у природы, за что понес наказа­ ние: собирая мумие, он чуть не упал со ска­ лы. Через год этот полугородской парень возвращается к Голубой Скале и совершает ритуал предков — просит прощения у неё за то, что нарушал покой величественных гор. Человек должен расплатиться за свои грехи на этой земле — вот основная идея упомя­ нутых выше произведений. Характерно то, что новых авторов за эти два десятилетия почти нет. Писатели с боль­ шим опытом вынуждены заново пересмот­ реть свой творческий путь, внося существен­ ные коррективы в собственное творчество, осваивая новые для алтайской литературы жанры. В постперестроечное время они со­ здают художественные произведения ново­ го содержания. Причём для раскрытия ра­ нее запретных тем алтайские писатели ис­ пользуют необычные приёмы и средства изображения. Таковы, к примеру, рассказы и повести Б. Укачина,.К. Телесова, Д. Каин- чина, романы А. Адарова («Сердце, опален­ ное огнем»), К. Телесова («Катунь весной») и Д. Каинчина («Над нами Белуха»). Основой романа «Синяя птица смерти» (1988-1990) А. Адарова, опубликованного в 1993 году, послужили архивные и историчес­ кие материалы, ставшие доступными в годы перестройки. В романе изображена правди­ вая картина века. История страны предстает как цепь случайностей. События же показа­ ны через судьбу одного человека. Действие происходит на стоянке Чан- кырлу, где поселился главный герой романа, бывший работник обкома партии Эрел Яп- рин. Он осознанно готовится к своей смер­ ти. Однако его беспокоят воспоминания про­ шлого, поскольку пятнадцать лет своей жиз­ ни он просидел в тюрьмах Магадана, Колы­ мы, Красноярска. Эрел Яприн не случайный человек: он полиглот, знает четыре языка, одаренный музыкант, художник, мастер на все руки. В последние годы он зарабатывал на жизнь, работая печником. От изображения событий прошлых лет автор легко переходит к сегодняшнему дню, реальное переплетается с ирреальным, как сон и явь. Герой разговаривает с самим собой. Иногда души умерших участвуют в диалоге как реальные собеседники. Так раскрывают­ ся исторические события и факты XX столе­ тия. Это не исповедь человека времени, а взгляд изнутри, из потока истории. Так в ро­ мане изображена судьба не одного челове­ ка, а целого народа. В повести «В глазах моих — алтайские горы» Д. Каинчина изображена та же тема репрессированных. Однако в данном случае показана судьба косвенно пострадавших. Героиня повести Мызыл с тремя малыми детьми возвращается из ссылки домой, на Алтай, через бескрайние казахстанские сте­ пи. Эта неграмотная алтайская женщина выдержала непосильные лишения и трудно­ сти, но не потеряла веру в жизнь, надежду на возвращение на родину. В самые трудные минуты своей жизни Мызыл обращалась к Алтай-кудаю и шептала одно и то же выра­ жение: пусть глазам моим покажутся род­ ные алтайские горы! Такие же слова она за­ ставляла твердить своих детей, не ведавших родины предков. Сюжет повести тяготеет к жанру романа. Однако автор ограничился повествованием судьбы одной алтайской женщины. Современных прозаиков интересуют не только события XX столетия, но и древне­ тюркские времена. К примеру, Дибаш Ка- инчин, задаваясь вопросом: кто мы, совре­ менные тюркоязычные народы, в повести «Пепел звезд» (1992) пытается художествен­ но изобразить события VI-VIII веков. В свое время древние тюрки славились высокой культурой. А что осталось после них? Молчаливые курганы да каменные из­ ваяния. А кто их соорудил? Зачем? С какой целью? Вот те вопросы, которые заставили прозаика взяться за перо. Народный писатель А. Адаров тоже воз­ вращается к этой теме и создает сонеты под названием «Тени Кюль-тегина»» (1995); тра­ гедию «Письмо, посланное из каганата» (2000). Героями выступают легендарные ис­ торические личности по имени Кюль-тегин, Билге-каган, Тоньюкук и другие. В первом названном произведении современный поэт как будто слышит голос предков. Его мысли перекликаются с мыслями тюркского кагана. Душа Кюль-тегина возвращается на родину и не узнает облик современного Алтая: «Как будто потерял я родину, маячат передо мной чужие лица. Откуда они родом? Кто они? — спрашиваю я у окружающих. — Где мой ве­ ликий народ? Где тот величественный кага­ нат?» — спрашивает он у собеседника. В трагедии конфликт происходит меж­ ду древними народами табгач (китайцы) и тюрки, с одной стороны, с другой:—междо­ усобица внутри каганата. После смерти отца разгорается борьба сыновей за престол. Тут проявляется и за­ 178