Сибирские огни, 2006, № 6

— Утки. Они тут зимуют даже,— тихо говоритЛева. После кагора с тортом мне жарко. На дно лодки натекла сЛевы грязная жижа, и у меня намокли штаны. Он курит, часто затягиваясь, кашляет. Сбоку, из-за невидимой промзоны — отдаленный гул шоссе, с другой стороны— призрачно проглядывают сквозь испарения отстойника огни многоэтажек. Лодка медленно, почти незаметно плывет, поворачивается, над косматой головой Левы и огоньком его сигареты — то край черного, беззвездного неба в стороне над пригородом, там лес, то розоватое свечение района. Сонно и незлобно облаивают кого-то на берегу, за оградой, храмовые собаки. Испытание проходит нормально. КОТОРОСЛЬ Осиновыми вешками означена в заснеженном поле тропа. Коля и деваха идут от полустанка к даче. Остылое блескучее солнце плывет сбоку, невысоко; на ветру покачиваются мерзлые метки-прутья, заботливо указуя путь, и скорее охота в тишь и тепло дома. Нередко и с удовольствием Коля уединялся там, благо сродники отды­ хать выезжают из города не раньше мая, однако на этот раз решил коротать выходные с девахой. Одному стало тоскливо: накануне его выгнали из Духовной семинарии. Речку перешли по узкому деревянному мосту, у берегов подмерзла, а посередь парит черной промоиной. От давешних неурядиц и близости хладных вод Коле бес­ покойно, и деваха, впереди идущая над студьютечения, кажется заранее омертвелой. «Надо бы помочь ей, растленной, по-новому жить», — думает Коля. В доме первым делом он печь затопил. Сидит на поленьях, курит. Деваха хозяй­ ствует. Снега голубеют от ранних сумерек. Яблони сада — голые, черные. Соседние дачи покинуты до весны. В топке гудит и потрескивает, стены понемногу вбирают слабое еще, сырое тепло. Заняться пока, вроде, нечем, и Коля решил оживленье содеять. Десяток уснув­ ших мух перенес с холодного подоконника на стол, под лампу, чтоб отогрелись. Ужинать сели. Деваха подала яичницу с колбасой и любовно смотрит, как вку­ шает Коля; но и пища ему не в радость... Прежде не волновало так предстояние за цельность вопреки плоти, а тут будто исчезла завеса слепоты. Прожевав, он рек: — Если очиститься, тогда и ... тогда уповать не стыдно. Уяснила? — Хватит, Коль. Отдыхать же приехали. —Каждому отдых положен, но только там, где надобности в покое, наверно, нет. Ой, что говорю-то? Тьфу! — Коля встал, нацедил в кружку воды из умывальника, перекрестил ее и стал кропить кухонные углы бахромой девахиного шарфика. — Вот, учись отваживать напасти, — обрызгал деваху. — Давай как люди будем, а?— она вытерла влагу со щек и лба. —Даже в лучшие времена не стану я скакать со свирелью по лугам и сатанино- вым яружным кущам. Коля и себя окропил, ликом от этого просветлев, но все равно страдая. Не поборов соблазна, достал из шкафа припрятанную до случая бутылку пер­ цовки. Налил в стакан, из которого кропил. — Тоже отравушки охота?— вопросил деваху. Та отказалась. Закусил. Чуть полегчало, и Коля решил, что по весне надо будет совсем оставить мирскую маету ради лесного покоя. Сокрыться в чащобе. Только б не обмануться соблазном, ведь случается, что уйдет человек схорон себе искать в буреломах и пустошах, познает нужду, сирое мыканье, да и ослабнет— воздвигнет утешное идо­ лище. .. Такого умника закатный свет чарует, а ночь страшит... Избушку саморучно срубить, консервами запастись. И кабы вынести сие отстранение, тогда самые сви­ репые супостатные псы и желтоглазые лешаки обратятся в бега, хвосты поджав. Все ладно в задумке, но места здесь не столь глухи. Грибники прибредут, уеди­ нение нарушат. Или лесничий, или еще кто. Не унять потом искусительные слухи, что, дескать, затворник объявился. Посему лучше далече направить стопы... ОЛЕГ ЗОБЕРН 'jmS'L НА ПРОСТОРАХ РОДИНЫ