Сибирские огни, 2006, № 6

* * * Вечером позвонил сосед из деревни. •Михалыч, у тебя по усадьбе какие-то люди ходят с миноискателем. Хотели у оврага копать, но я спросил, в чем дело. Они ответили, что ищут обрыв кабеля. Говорят, твоя теща разрешила им огород осмотреть. Очень подозрительно, Миха­ лыч. По нашим участкам отродясь кабели не тянули. Передай моей старухе, чтобы без моего ведома никого не пускала. Я сейчас же выезжаю. Сам тоже присмотри. Магарыч — за мной. Хорошо ехать в автобусе в пасмурную погоду или в дождь — не душно, не укачивает, и голова ясная. Долгая поездка-в удобном мягком кресле автобуса всегда располагала Михалыча к раздумьям. В его возрасте отношение к жизни невольно становилось «философским» — по статистике средний возраст мужчины в России 58 лет, а ему уже 59. Значит, зажился. Задолжал родине один годок. Была же при Советской власти, царство ей небесное, в ходу песенка со словами «...у родины вечно в долгу». Однажды, лет двадцать пять назад, жена «потянула» Михалыча к прозорливому старцу. «Любят же женщины у старцев пороги оттаптывать, — вспоминал он, — неймется им, раскрыв рот, старичков выслушивать, а потом засыпать «умными» вопросами про жизнь и веру». Вот жена и спросила батюшку: «Как быть, батюшка, с Михалычем? Сидит все время дома, нигде на работе не числится — переводы частным лицам на машинке выстукивает. Ему же пенсии не будет». А старец отве­ тил: «Не волнуйся, душа моя, об этом — твой Михалыч до пенсии не доживет». Тогда — четверть века назад — это было остроумно, но сейчас располагало к размышлению. Но в другой раз, много лет спустя, довелось Михалычу принимать в своем деревенском доме одного известного московского духовника, заехавшего поклониться святым мощам епископа Феодосия и чудотворной иконе матери Божией Ниженс- кой. В беседе за чаем и пирогами нашла на хозяина откровенность перед необыч­ ным человеком, и он стал рассказывать ему о своей жизни. О том, как в детстве от воспаления легких умер его старший брат, которого он очень любил, и как с той поры он не переставал чувствовать какую-то необъяснимую связь с тем загадочным миром, куда ушел его брат. Перед отъездом духовник сказал: «Так, значит, твой брат в детстве умер?.. Вот тебе, хозяин, мое благословение: не меньше ста лет жить за себя и за брата!» Вспоминая не раз этот разговор, Михалыч предлагал жене: «Теперь поезжай к другому прозорливцу и спроси, чье же благословение перетянет». После восьми часов езды кресло автобуса уже не кажется мягким и удобным, ноги немеют, и как сказал бы какой-нибудь путешествующий американец: «Му ass has lost all feeling». Но Михалыч был русский человек и поэтому, выйдя из автобуса вДолбенино, он сразу воспринял местную «благодать», которая исходила из-за стен знаменитого ликероводочного завода, а потом растекалась, благоухая и материали­ зуясь, по полкам и прилавкам огромного множества торговых точек. Она наполняла кристаллически-прозрачной субстанцией разнообразные по форме бутылочки с чарующей вариацией местных названий: «Долбенинский сувенир», «Долбенинс- кий бальзам», «Долбенинский эликсир» или просто «Долбенница». Михалыч и сам был склонен к известному русскому досугу. И он не первый год наблюдал, как немалая часть мужских обитателей Долбенино, пребывая в окруже­ нии столь обворожительных напитков, становилась надолго, нередко на всю жизнь, сторонниками их ежедневного употребления и с должной гордостью за свой край и его продукцию присоединялась к нестройным рядам тех жителей, которых непью­ щая женская часть попросту называла «долбоебами». Не нарушая традиции, московский путешественник положил в дорожную сум­ ку несколько пузырей хваленой водки и, перед тем как взять такси до своей деревни, заглянул в одно злачное место в подвале бывшего купеческого дома неподалеку от автовокзала. В такой поздний час там все еще сидели несколько охмелевших посетителей, которые хотя уже давно выпили свой «эликсир», но продлевали удовольствие, \ ^ \ АНДРЕЙ ПОДКОЛОКОЛЬНЫЙ БАТЮШКА, БЛАГОСЛОВИ...