Сибирские огни, 2006, № 6

«Мерседес» остановился на середине моста, и братва с еще дымящимися ство­ лами вывалила из машины. С обеих сторон вода бурлила, выпуская со дна реки воздух, но кроме масляных пятен на поверхности ничего и никого не было. — Менты! — закричал один из братков. Все бросились назад в машину, и «мерс» задним ходом двинулся с моста, пыта­ ясь вырулить на дорогу. Две милицейские «мигалки» влетели на мост, и напряжен­ ные голоса из динамиков не переставали повторять на всю разбуженную округу одни и те же слова: — Приказ: остановиться и выйти из машины. В противном случае— стреляем на поражение! Приказ: остановиться и выйти из машины. В противном случае — стреляем на поражение! Бык доплыл до мелководья и, хватаясь правой рукой за осоку и царапая ладонь об острые листья, выбрался на берег. От потери крови его качало из стороны в сторо­ ну, но бычиная порода взяла верх— он упрямо и не оборачиваясь поплелся в сторо­ ну ближайшего села, где его должна была знать каждая дворняга. Сзади на мосту раздались несколько неуверенных пистолетных выстрелов и ответ­ ная работа автоматных очередей, а затем все внезапно стихло. Для настоящего солдата звук выстрела— как нота для музыканта. «Обстрелян­ ный» воин различит по звуку, из какого оружия палят— из карабина или охотничь­ его ружья, из пистолета или одиночными из автомата, он знает, холостой ли был выстрел или боевой. Он, как дирижер оркестра, мгновенно определит на слух, пуле­ метная ли это очередь или автоматная, сработал ли гранатомет или была брошена ручная граната. Как только майор воздушно-десантных войск услышал первые выстрелы за се­ лом, он дал своим «орлам» команду, и они в спортивной экипировке с несколькими пустыми ящиками от боеприпасов вышли из заросшего оврага и двинулись через сад к дому Михалыча. — Скорее! У нас несколько минут, — торопил хозяин дома, открывая им зад­ нюю дверь. Немногим более получаса позже удивленный пастух провожал взглядом неиз­ вестные машины с камуфляжной раскраской, проехавшие мимо его стада и скрыв­ шиеся по лесному бездорожью в непроходимой чаше. * * * Владыку разбудили рано. Сотовый телефон, наигрывая «Боже царя храни», на­ стойчиво призывал к утреннему разговору. Впрочем, какой же он утренний? ВДжор- данвилле сейчас afternoon. Ну, слава Богу, визит закончен, и завтра он будет дома. Здесь, в России, он не почувствовал себя на родине. Номера монастырской гостиницы напоминали ему театральные декорации, в нелепой архитектуре церков­ ных новоделов ему всюду просматривался щусевский мавзолей, на преизобильных застольях и банкетах он узнал сталинскую традицию велеречивых тостов и здравиц, паломнические поездки на шикарных пуленепробиваемых машинах шли вразрез с его представлением о pilgrimage. Владыке показалось, что, несмотря на неизбежный акцент, его русский был значительно лучше многих деятелей Московского патриархата. Иначе он и не мог их назвать. Функционеры в рясах, но только не молитвенники и печальники. Вместо ясных мыслей — дипломатический жаргон, разбавленный церковно-славянским говором. Одно впечатлило владыку— это благочестие измученного нищетой насе­ ления, его неослабная святая вера, только она, давала надежду, а не величие стен и сводов, отстроенных на отмытые деньги новых русских. Посмотрев на дисплей телефона, он узнал номер звонившего и взял трубку. «Слава Богу, скоро к своим, к дорогой пастве!» — подумал архипастырь и услышал знакомый голос: — Благословите, владыка святый! Как вас Бог милует на исторической родине? — Вашими святымимолитвами, дорогой отче! Сегодня, как вам известно, вылета­ ем вВашингтон, но есть нерешенные хозяйственные вопросы. Хочу вашего совета. АНДРЕЙ ПОДКОЛОКОЛЬНЫЙ БАТЮШКА, БЛАГОСЛОВИ...