Сибирские огни, 2005, № 12

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ ЧЕРЕМИСИН КЛЮЧ — Знаем об их проделках, ваше благородие. Только вот с какого бока к ним подойти? Купцы нам неподсудны, они подчиняются своим магистратам, считаются почтенным сословием... — На это я не посмотрю. Шаромыжничать им не позволю. Глаза у поручика стали придирчиво-строгими. — Князцы тоже распоясались... Взять, к примеру, Кангаласский улус. Князец Сыранов захватил по-наглому покосы у своих сородичей, и теперь они величайшую нужду терпят в прокормлении скота. Больше того, этот князец передает весной телят жителям наслегов для бесплатного выращивания их до глубокой осени. — Как помещик себя ведет, — зло усмехнулся Ларион. — Афросимов ему в этих делах потворствовал. Ну, я и не выдержал, поругался с воеводой и написал письмо губернатору... — Иконников торопливо поправил усы. — Сообщил о том, что родичи Сыранова отказываются платить ему ясак. До тех пор, пока покосы не разделят по линии Черкашинникова. — Значит, помнят якуты Мирона Мартыновича? — улыбнулся Ларион. — Еще бы! Он до всего вникал. В простой одежде, будто рабочий-сплавщик, объехал весь уезд, в самых отдаленных заимках побывал. Все покосы и лесные угодья перемерил и по их размерам установил ясак на душу. Поступал всегда по правде. — Разберемся и с купцами, и с Сырановым, — воевода удобнее уселся в кресле и взялся за перо, обмакнул его в чернильнице... Ларион сочинял первый указ для якутского уезда. То и дело поднимал голову, отрешенно глядел на шершавое от мороза окно. Разъяренные мысли воплощались в торопливые, бегущие наискось строчки. Он негодовал, что купцы, казаки и другие люди производят торги с ясачными иноверцами до того, как последними уплачивается ясак: «мяхкуюрухлядь выкупа­ ют и выменивают весьма знатным числом и за малую цену и за небольшие подар­ ки, яко за табак и протчия мелочи. Ясачные чувствуют себе обиду и раззоре- ние ». С 10 декабря 1773 года открывается вЯкутске ярмарка, но купцы предпочитают ездить в ясачные волости. В связи с этим воевода предлагает купцам торговать с ясачными только на ярмарке, где складываются более высокие цены на пушнину, и запрещает ездить по волостям. Он пишет «о необязании впредь купцам ясашных иноверцев, ибо последние не имеют никакой веры, а идолопоклонники. Грамоты ж и письма на их языке у них нет». Прикладывание же к долговым обязательствам ясачных людей знамен еще не является доказательством, « ибо во многих делах по разбирательствам открылось — от знамен и печатей княсъки иясашные отпира­ ются, да и в самом деле, к письмам знамен и печатей прикладывано не было, а от плутов имошенников такие сочинены». А посему воевода приказал: купцов и каза­ ков « ловить и со всем их имуществом, с товаром, мяхкой рухлядью за крепким караулом присылать в якуцкую канцелярию». В конце сделал приписку: « Прибить указ к воротам в Якуцке и объявить в острогах и зимовьях». Завтра — открытие ярмарки. Она зашумит на площади, примыкающей к ост­ рогу. В Гостином ряду уже отапливают, обживают лавки купцы из разных городов российских. Воевода распорядился увеличить число дощатых лавок на площади, и теперь там стучат топоры, сбивают с мыслей воеводу, который пишет свой второй указ для уезда. Слова возникают на бумаге, иногда погибают, заменяясь другими, складывают­ ся в строчки, словно в гору бегущие. Подтвердив изложенное в первом указе, воевода негодует, что приезжающие в Якутск якуты становятся на квартиры к жителям,« которые по давнему своему обык­ новению у них, ясашных, как у лехкомысленных людей, мяхкую ясашную рухлядь, обольщая разнообразно, на деньги и товары скупают, по причине каких мошенни­ ческих скупое и сборов в заплату ясака якуты доставить не могут». Черемисинов восстает против того, что такой « захват и обор » якуты «терпе­ ливо несут» и, обремененные долгами, никому не жалуются. Потому воевода зап­ рещает жителям Якутска принимать якутов на квартиры и предлагает приехавшим спокойное пристанище — отапливаемый барак на берегу Лены, оставшийся еще от экспедиции Беринга.