Сибирские огни, 2005, № 12

Аринка слышит, как Ларион вздыхает— значит, тоже не спит. А тот думает, на­ сколько длинна предстоящая дорога. Вспомнилась найденная в архиве справка илимс­ кой воеводской канцелярии, данная Витусу Берингу: расстояние от Илимска до Якут­ ска 1900 верст 19 сажен. Сейчас считается, что этот путь насчитывает 2200 верст. — Письма тебе буду посылать, — нежно говорит Ларион. — Ждать их долго... Почта в Якутск лишь два раза в месяц ходит. — Получишь сразу пачку. Буду каждый день тебе писать... — он коснулся губа­ ми ее ушка, ощущая волнующую щекотку пряди волос. — Спи, Ариша... Ларион думает, все ли подготовлено к отъезду, кириловский атлас не забыть бы... Перед глазами вставали снежные пространства, неясные, загадочные, примы­ кающие к Тихому океану. Он чувствует, что Аринка не спит, издает звуки, похожие на стон. Уж не плачет ли она? Все может быть... Утром Аринка взглянула на мужа пристально, испытывающе-укорчиво: — Без тебя не останусь. Ни за что на свете! И ничего со мной не случится. Во взгляде жены сквозила такая непреклонность, такая повелительность цари­ цы, что муж, растерявшись, понял: разубедить ее никому не удастся. 3 Ветер когтистой лапой царапает кибитку. Аринку подташнивает. — Приоткрой полог, — просит она Лариона. Теперь видно, как по белой, уплотненной глади Лены несется, свиваясь, снежная пыль. Кругом — нагроможденье гор, заросших тайгой. С холодным равнодушием взирают с увалов сосны. У дороги кривится талинник, сохранивший жухлые листья. Ветер усиливает чувство затерянности, загубленное™ человека в царстве тайги и снегов. Но человек и здесь должен жить; об этом напоминают Аринке упругие, судорожные толчки ребенка в ее утробе. — Послушай, как бьется... — мягко говорит Аринка и берет мужа за руку. Ларион прикоснулся рукой к животу жены и ощутил резкие, прерывистые тол­ чки. — Бьется... — с умилением произносит он. — Должно, сын. Такой же верче­ ный, как его отец,— добавляет с веселым озорством. Однообразно поскрипывают полозья кибитки. В унылой согласованности зве­ нят колокольчики на дуге. Впечатления от илимской жизни не покидают Лариона в пути. Он беспокоится о том, что бросил на произвол судьбы дела, начатые круто, с огромным размахом, что крестьяне теперь не получат должного защищения от вся­ ческого произвола. А что ответит Сенат на его письмо, излагающее меры по преодолению незакон­ ных поборов с крестьян? Прошло уже восемь месяцев после того, как обратился в высший правительственный орган, но ответа не поступило. Кто теперь читает письмо? Возможно, оно лежит на столе генерал-прокурора Вяземского. Не исключено, что его читает сама императрица. Каким же будет высо­ чайшее повеление? Ларион видит улыбающееся лицо государыни. Ласковый свет заползает ему под набухшие от усталости веки. Скрип полозьев и звон колокольцев сливаются с обволакивающей дремой... А в это время Черемисинова вспоминали в Илимске. — Укатил фараон. Теперь можем роздых сделать, — надменно пучил глаза Си­ зов, сидевший в кабаке. — Покуролесил он немало,— добавил с холодной усмешкой Шестаков. К ним присоединился согбенный казак Бутаков. Изрядно пьяный, с шишкой на лбу. — Т-ты, Семен, сообчи губернатору,— обратился кШестакову, — что Череми­ синов, черт рогатый, у меня пашню отнял незаконно. А до этого батогами бил... — казак сжал оловянную кружку, а слеза, смешливо задрожав на синеватом подглаз­ ном мешке, упала в вино. — Дело он говорит, — вставил Сизов. — Только чтоб благодарность была. ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ ЧЕРЕМИСИН КЛЮЧ