Сибирские огни, 2005, № 12

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ 'j t f y s ЧЕРЕМИСИН КЛЮЧ — За суженых-ряженых, за их здоровье и счастье! — поднял рюмку Елифер. — За Аринку, за Суламиту прекрасную! — выкрикнул поп Александр и запел: — Се жених грядет во полунощи-и!.. — Вы уж, Ларион Михайлович, не забижайте ее, — просит Федосья. — Что вы? — Ларион бережно обнимает Аринку и чувствует, что глаза у него становятся волглыми. «Могу заплакать, а ведь с самого детства не знал за собой такой слабости», — удивляется он. Гости выпивали, рушили закуски, добавляли в разговор задору. Елифер шепчет Лукерье: — Ты воеводе подливай, не жди, когда у него рюмка оголышится. Но воевода почти не пил. Он хмелел от сидевшей рядом Аринки, угощал ее из ложечки брусникой. Елифер встал и развел дурашливо руками: — Веников много, а пару нет... — Горько! Горько! — закричали гости. Лепестковую свежесть Аринкиных губ ощутил Ларион. После поцелуя вроде бы всем стало легче. Разговор стал шумнее. Свой разговор у белых, как луни, стариков — Клеонида и Ксенофонта. К ним прислушивается Иван Баев. — Помнишь, как с тобой плоты гоняли в Якутск? — спрашивает Ксенофонта Клеонид. — Чего же нет? Удачно доплыли. ВЯкутске, помню, подгуляли. А Спирька Груз­ ных уснул на печке и вдруг как закричит: «Тону!». Разбудили его, а под ним мокро... Перекат Верхнее-Марковский приснился, говорит. Кто-то затянул песню, и она, словно порывом ветра, была увлеченно подхвачена. Во Сибири долго шлялся Я, мальчишка удалой, По пути я повстречался Со чалдонкой молодой... И поехал я сдевчонкой, И не будем мы тужить. Сибирь-матушка богата, Во Сибири можножить. Два чувства народных жили в песне— любовь и воля, и сердце Лариона откли­ калось на них. Толпившиеся у порога парни затренькали на балалайке. Дуняшка по-разбитно- му выскочила из-за стола, взвизгнула, ввернула припевку: Ох, ох, недай бог, С воеводой знаться, — Усы колки, как иголки, Как же целоваться?.. — Смотри, что вытворят. Толкушка ядреная!.. — весело закричал Елифер. — Гляди, на кого обзарилась. А вы пейте, Ларион Михалыч. Девки вытянули из-за стола Аринку и, перейдя в другую комнату, начали хоро­ водную, перешедшую в плясовую. Заставили плясать и воеводу. — Думаешь: начальник, так и приступу к тебе нет? — кричала подвыпившая Дуняшка. Ларион ловил взгляды Аринки, доверительные и трогательные. Завидовал пляшущим поп Александр, плохо слушавший Санжиба: — Я вера крестил. Иордан макался... Батюшка опорожнил чарку до дна. Плясать пойду... Грех соблазна попираю... Постригусь... — отдав крест сереб­ ряный Санжибу, ринулся в круг. Калмык поругивал качающегося батюшку: — Пьешь, как нехристь. Царство небесный сопсем не помнишь.