Сибирские огни, 2005, № 12

того, река утыкана палками во льду— это удочка на незадачливых налимов, и значит, скоро будет еще одна деревня. Лариону вспомнилась Катя; он испытывает к ней привычное мужское влече­ ние, но понимает, что это не любовь. И все-таки оттенок трогательности и беззащит­ ности был на ее лице, когда он с ней прощался, и это бередило сердце. «Наверно, обо мне скучает», — думает он. Откуда было ему знать, что в Илимск прибыл Альфред Ренье, швейцарец, работавший учителем в губернском доме? Цель его приезда— в изучении быта и языка тунгусов, да и не только в этом... * * * В нерпичьей, с козырьком, шапке и заячьей шубе появился Ренье у ворот вое­ водского двора. Катя встретила его радушно, с веселым блеском в тазах, так встреча­ ют хорошего знакомого, а может быть, и друга. — Очень рада, мсье. Будете у нас жить. Только мужа нет, он уехал на Лену. — Шармант! Прекрасно! — воскликнул Ренье, имея в виду то ли проживание в воеводском доме, то ли отсутствие самого хозяина. — Я счастлив повидать у вас, — и смачно поцеловал Катину руку. Швейцарец поселился в просторной гостиной— зале, а Катя наказала Фекле: — Прибери спальню. «Чей-то она?— удивилась служанка. — Давно уж не разрешала убирать у себя, неряха чертова». У Ренье возникли затруднения с изучением жизни лесных кочевников. В это время тунгусов поблизости от Илимска не было, до середины декабря у них белковье в хребтах по мелкому снегу. Но выход был найден: у канцелярского секретаря Сизова жил по найму крещеный тунгус Федька Иржаков и тот стал учителем барона Ренье. Альфред пригласил Федьку в воеводскую гостиную, угощал водкой, закусывали стро­ ганиной, сделанной тунгусом из сырого обледенелого тайменя. — Как будет аркан? — спрашивает Альфред. Федька озадаченно моргает глазами. — Ну, петля... — Альфред крутит рукой вокруг своей шеи. — Маут, маут, — радостно произносит тунгус, а Ренье, нацепив очки, делает запись в тетрадь. — А как по-вашему месяц октябрь? — Гобчон бега. Для учебы не хватало живого оленя, постоянного спутника жизни тунгусов. Но Федька сходил на лыжах вверх по Илиму и через двое суток привел в воеводский двор учуга— верхового оленя. Обрадованный Ренье решил взять немедленно урок вер­ ховой езды. С помощью Федьки взгромоздился на учуга, качнулся в седле и схватил­ ся за ветвистые рога, но их хозяин крутанул головой и ударил всадника под глаз. Альфред торкнулся в снег носом. — Вам больно? — сдерживая улыбку, спрашивает Катя и подает Альфреду глянцевитую с желтизной шапку. Швейцарец рукой махнул: не спрашивай! — Худой дело, — беспокоится тунгус, вручая барону очки. После этого случая Альфред часто рассматривал в зеркало синяк, начавший зеленеть. Такой исход познания тунгусов его очень огорчил, к черту этих дикарей, с него довольно! И все внимание он переключил на Катю: надо уговорить ее, чтобы она уехала с ним в Иркутск, захватив побольше денег. Следует пообещать ей, что возьмет ее за границу после завершения 31 декабря контракта с Брилем. Но прежде всего надо овладеть ею... Поздно вечером, когда Санжиб протопил печи и ушел в людскую, Альфред осторожно пересек теплые сени и в приоткрытую дверь спальни увидал стоящую боком Феклу, та расшнуровывала у хозяйки корсет. Поймал взглядом пухлый бюст Кати, нависший над корсетом, крупные покатые плечи... Черт побери эту служанку! Ночью повторил заход... Катя, по-видимому, ждала его, так как не загасила све­ чу. Альфред издал какой-то странный звук, похожий на звериный рык, и упал на колени перед ней, лежащей в постели.