Сибирские огни, 2005, № 12

ВАСИЛИИ СТРАДЫМОВ № ЧЕРЕМИСИН КЛЮЧ что было это в декабре 1734 года, во время второй Камчатской экспедиции. Тогда в Илимске находился капитан Шпанберх, правая рука Беринга. А в это время в Кежме, в низовье Илима, стояло двенадцать дощеников с енисейским хлебом для экспеди­ ции. Шпанберх настоял, чтобы этот хлеб крестьяне по раскладке перевезли в Усть- Кут. И вот что умудрились мужики: чтобы не ездить за тридевять земель за хлебом казенным, не гробить лошадей, лучше отдать экспедиции свой хлеб и доставить его через хребет на Усть-Илимскую пристань. Намучились вдосталь, но свое слово сдер­ жали. Так был открыт второй путь через Березовый... Но даже Баев не знал, что существовал и третий путь. В окружении невысоких холмов стояли Усть-Кутский острог и пристань. Заво­ раживала просторная снежная гладь Лены, притихшей до весны. У другого берега торчали изо льда останки большой лодки. Вместе с провиантмейстером Степаном Томшиным, высоким, крупноносым, по-хозяйски рассудительным, Ларион обследовал пристань. Три больших двухэтаж­ ных амбара с перилами стояли буквой П, образуя как бы незамкнутый двор. Стаи воробьев пересыпались с крыши на крышу. Посредине двора, будто великан раски­ нул руки, стояли громадные весы-коромысло, доски для груза были обиты железом; громоздился набор гирь — от трехпудовой до полуфунтовой. «Какая кутерьма бы­ вает здесь весной, во время сплава»,— подумал Ларион и представил себе караваны барок, карбазов, дощеников, каюков, плотов. Сейчас в амбарах хранились насыпи зерна, Ларион ощупывал деревянные палки, вытащенные из ворохов, проверял, на­ сколько они согрелись. — Все в порядке, — отметил он. Эти слова были для Томшина самыми дорогими. Нелегкую ношу нес начальник пристани, назначенный с десяток лет назад илимской канцелярией. С него спрашива­ ли и за сбор хлеба с окрестных волостей, и за поделку судов, и сплав хлеба в Якутск. — Как везут провиант? — спрашивает воевода, опершись на перила амбара. — Только начинают, — шмыгая видным носом, отвечает Томшин. — Шибко не торопятся. — С будущего года провиант крестьяне сдавать не будут. Придется действовать через подрядчиков. Как вы думаете, справимся? — Постараемся... Но вот за эту зиму я переживаю, Ларион Михайлович. Может не хватить хлеба для Якутска. — Ну-ну, не горюй... Ежли потребуется, подбросим из запасов Илимска. Себе приплавим из Кочергиной. Там скопился ангарский хлеб. — Отрадно слышать, Ларион Михайлович. Воевода посетил и караульную избу, бараки, где весной живут «рабочие» для строительства судов, сборки плотов и сопровождения грузов, их выделяют по разна­ рядке волости. — Как люди отбывают повинность? — Вяловато... Да и плакатные расценки низкие... Коли по правде сказать, при­ ходится казакам силой доставлять очередников. Многие из тех, кого гребцами назна­ чаем, сбегают с полпути... Ларион подумал, что разнарядка на сплавные работы — то же, что приписка крестьян к заводам Демидовых: низкие расценки, оторванность от своего хозяйства, произвол казаков. Жестко объявил: — С будущего года я разнарядку отменю. Что ж, будем искать людей по найму. Лоцманов мы уже нанимаем, вон у меня один сейчас работает. Видели мужичка в кожухе, метущего снег у ворот? Это Аристарх Чекотеев лучший лоцман на Лене; проводил суда еще при Беринге. А родом он из деревни Орленги, она стоит выше на Лене. — Хотелось бы с живым лоцманом поговорить. — Что вы?— Степан аж побледнел. — Он такое скажет. — Ну, и послушаем, — не отступает воевода. Когда обедали у Томшина, Степан пригласил лоцмана, предварительно отослав к родственникам жену и малолетнюю дочку. Сняв в прихожей шубенку, в комнату вошел лоцман. Был он низок ростом, колче­ ног, с упрямым и словно измятым лицом, из-под скулы у него выпячивался зоб. — Это господин воевода, — представил начальника смутившийся Степан.