Сибирские огни, 2005, № 12

Сербии и Черногории. Идет как бы самоуничтожение славянского мира, физики называют это аннигиляцией. Но ведь кто-то хорошо знал, что нас легко можно стра­ вить. .. Одна надежда, что это будет уроком для вас в России. Мы в свое время слиш­ ком доверились России, ее силе. А она, как это ни горько признавать, не выдержала своего исторического предназначения. Спасши однаждыСербию, она не была после­ довательной до конца. Мина Сербской Голгофы была заложена сразу же после осво­ бождения Россией сербов от турок, когда после великих побед она на Берлинском конгрессе в 1878 году ради сиюминутных выгод, не задумываясь о последствиях, с легкостью отдала центральные сербские земли, Боснию и Герцеговину Австро-Вен­ грии, тем самым не дав соединиться разобщенному сербскому народу. А был вели­ кий шанс, который, может, предотвратил бы всю последующую трагедию. Что вы думаете по этому поводу? — Не знаю, — честно сказал Иван; а может, просто ушел от ответа. — Отношение простых сербов к русским всегда отличалось сентиментальнос­ тью, характерной для отнятых у матери детей, которые страстно жаждут материнских объятий. А Россия вела себя то как родная мать, то как злая мачеха. Впрочем, до Сербии ли ей было, зажатой внешними и внутренними врагами? В России много толковали о том, что она душа мира, оно так и есть. Но задумывался ли кто-нибудь всерьез о том, что все, что происходит с Россией, больно аукается по всему миру? А тем более по славянскому? А тем более по православной Сербии? Вслед за Россией Сербия была отравлена интернационализмом, которым в России подменили рус­ скую всечеловечность. Впрочем, в Первую мировую войну правительство России предлагало создать, воспользовавшись удобным случаем, пусть маленькую, но еди­ ную православную Сербию, так нет, мы, сербы, не отказались от южнославянской объединительной идеи, когда под крылом Великой Сербии счастливо соберутся дру­ гие южнославянские народы. Не спросив, хотят ли они этого, готовы ли они к этому. И Бог наказал Россию и Сербию этим самым интернационализмом, этим искусом, заменившим всечеловечность. Сербы очень похожи на русских, больше чем кто-либо из славян, даже больше, чем белорусы. Та же губительная болезнь мессианства. Страдать самим ради дру­ гих, чтобы потом эти другие, вскормленные русским и сербским молоком, наплева­ ли в лицо кормилицы. Тут надо сильно подумать: не заменили ли мы, сербы, всече­ ловечность гордыней? И в советском, и в югославском случае обезличивались преж­ де всего православные народы, и они потом во всем были объявлены виноватыми. Доверчивые сербы после великих побед в Первой мировой войне взяли под свое крыло даже воевавших против них хорватов, словенцев и мусульман, создав королев­ ство сербов, хорватов и словенцев. И поплатились за свою доброту Точно то же произошло и после Второй мировой войны. Схема проста: сначала провозглашается интернационализм, потом, через какое-то время, наоборот, федерализм. Когда ко­ ренной народ уже рассечен, разбавлен и рассеян. Федерализм — предтеча краха любого национального государства. У вас теперь Россия, по аналогии с бывшей Югославией, называется Федеративной республикой. Еще шаг — и полный развал. Если бы на месте единой царской России не был создан СССР, пусть она стала бы коммунистической, но единой Россией, в 1991 году распада великой страны не про­ изошло бы. События в России всегда самым пагубным образом отражались на Юго­ славии: будь то 1917 или 1993 год. А вообще самая главная наша вина перед «миро­ вым сообществом», что мы православные. Прежде всего это нас с вами объединяет, а не славянская кровь. Это же объединяет вокруг нас врагов. Ведь в ту же Вторую мировую войну и союзники, и Гитлер, воюя между собой, воевали практически против сербов. Союзники, воюя с Гитлером, постоянно бомбили сербов, их бом­ бежки были пострашнее немецких. А Гитлер кричал: «Германия должна бороться против всякого проекта Великой Сербии. Сербская армия не должна быть терпима. Даже известная коммунистическая опасность в большей степени приемлема». И русские, и сербы стали жертвой интернационализма, когда народы перемешивают­ ся ради химерной идеи, а потом в них будят так называемое национальное сознание, подсовывают идею федерализма. Я вам не надоел? — Нет. Монах помолчал.