Сибирские огни, 2005, № 12

ственной истории, кроме общей славянской, хорваты, претендуя на великую нацию, объявили хорватскими древние сербские песни, назначили хорватом сына серба- g священника, гениального ученого Николу Теслу, пытались охорватить покойного Ч сербского писателя, лауреата Нобелевской премии Иво Андрича. А албанцы при- Он своят сербскую легенду о Скендербеге... С Тогда, после окончания сербо-боснийской войны, он, не зная зачем, еще долго ® болтался в Югославии, пытаясь что-то понять в происходящих событиях, но понял §■ лишь одно, что Югославии как страны скоро не будет, и главной причиной тому не щ Америка, не НАТО, а сама наша славянская суть. Там, в Югославии, случайно или w неслучайно он оказался свидетелем последнего возвышенно-трагического акта-аго- д нии когда-то великой СоветскойАрмии, в свое время победившей Гитлера, освободив­ шей Югославию. Впрочем, армии как таковой по сути уже не было. В ней не было сколько-нибудь настоящих солдат, потому что родители своих сыновей в нее уже от- правляли не как в армию, воспитывать будущих мужчин, защитников родины, а как в тюрьму, и попадали в нее преимущественно те, кто не сумел от нее по нищете отма- И заться, и, может, впервые за свою историю она была действительно рабоче-крестьян- щ ской. В армии почти не было настоящих генералов, потому что давно уже генералами становились не за заслуги, а по протекции. По численности генералов в армии было в у несколько раз больше, чем надо, и они лишь высасывали из нее последние соки и Ч разворовывали, лихорадочно строили дачи, стараясь не уступать ворам в законе и вне ^ закона. Было еще только среднее офицерское звено, прошедшее Афганистан, другие горячие точки, да выросшие в этих боевыхточках несколько генералов, которых власть откровенно боялась и потому заталкивала в новые горячие точки или под каким-ни- " будь предлогом убирала из армии. Или вообще убирала, как генерала Рохлина. Но даже эта армия кому-то казалась опасной, ее продолжали разрушать, по­ средством псевдореформ и российско-американских соглашений, и снизу, через пресловутый комитет солдатских матерей. Но, оказывается, еще не до конца было вытравлено из армии, из молодых мальчишек, специально развращаемых давно уже вражеским телевидением, такое понятие, как патриотизм. То там, то здесь вспыхива­ ли очаги отчаянного, мстительного мужества-обиды когда-то великой армии за по­ руганную Родину. То это был бой до того забытого властью Московского погранот- ряда а Таджикистане. То смертный бой 6 -й роты Псковского десанта в Чечне. А тут вдруг в Югославии, в оторванной от России горстке российских солдат, вчерашних мальчишек, может быть, еще недавно преклоняющихся перед всем американским, проснулось это отчаянно-великое чувство. Не только остатки некогда великой армии, не только Югославия, не только Рос­ сия, но и весь мир, кажется, с напряжением — кто с надеждой, кто с удивлением, а кто и со страхом— следил, как всего 200 российских десантников на старой, чуть ли ни веревками связанной технике, обманув все средства натовского слежения, вклю­ чая постоянно висящие над ними спутники, в июне 1999 года начали этот отчаянный, сразу ставший легендарным, марш-бросок с базы голубых касок в боснийском Угле- вике на Приштину в Косово, в результате которого они стремительно захватили аэро­ дром в Слатине. Иван до сих пор не знал, кто отдал этот отчаянный приказ: разбужен­ ный в берлоге полупьяный Ельцин, разъяренный, что очередной раз, как мальчиш­ ку, обманули его друг Билл с другом Колем, а потом, протрезвев, опомнившийся и прижавший хвост? Или, уставшие унижаться, закусили удила генералы? Кто-то из сербов рассказывал ему, что защитник Белого дома генерал Ачалов якобы просил генерала Ратко Мпадича, командующего армией самопровозглашенной Республики Сербской, взять его к себе рядовым. На что якобы генерал Младич ответил: «Если Ачалов придет, я ему передам команду над армией». Скорее всего, это была пьяная бравада, дальше которой дело не пошло. Ачалов в Югославии не появился -— ни рядовым, ни генералом. Иван до сих пор не знал, чего больше было в этом приказе: обдуманного политического решения, чтобы противостоять решению НАТО не выделять России отдельного сектора в северной части Косова, где проживало боль­ шинство сербов, или это был действительно последний, на грани безрассудства, тра­ гический акт отчаяния некогда великой армии? Как бы месть за унижения всех после­ дних лет. К сожалению, из-за отсутствия у кремлевских сидельцев политической воли не удалось завершить до конца эту отчаянно-смелую операцию, которая, как пони-