Сибирские огни, 2005, № 12

хакасский суп — угре из баранины. А если ячменные зерна были жареными, то из них получался талкан, который можно было ку­ шать с молоком, варить из него кашу-сала- мат, или даже готовить вкусную халву с че­ ремуховой мукой с небольшим добавлени­ ем топленого масла и меда. Нескончаемый крестьянский труд, который вбирал все дни и летние ночи дедушки и бабушки, обеспе­ чил Ричарду неголодное детство в тяжелые военные и послевоенные годы. Да и одет— обут он был вполне прилично благодаря ис­ кусным бабушкиным рукам. Она обрабаты­ вала шкуры домашних животных, а затем раскраивала и шила шубы и сапоги. Подо­ швы сапог подбивались маленькими гвоз­ дочками, выточенными из березы. Особо ладными получались у бабушки сапоги для внука, ибо сшиты были с любовью. Эти краски, запахи и ритмы, оставшие­ ся в далеком детстве, крепкими корнями про­ росли в нем, питая его соками родной зем­ ли, и это помогало устоять в любых жизнен­ ных трудностях. * * * «По-видимому, в прежние времена на поляне посреди этой просеки друиды, со­ вершали свои обряды. Здесь возвышался холм, насыпанный, должно быть, челове­ ческими руками. На вершине его все еще по­ лукругом возвышались огромные камни», — Ричард подумал, что друиды, наверное, по­ хожи на хакасов, ибо и в Хакасии повсюду встречались подобные древние сооружения, словно богатыри-алыпы оставили какие-то свои знаки. Значит, на этой земле на самом деле жили такие люди? А все эти сказания не сказки вовсе? И почему сейчас нет таких алыпов, которые поклонялись солнцу? По­ мельчали что-то люди.... «Отче наш иже ecu на небеси, да свя­ тится имя твое, да будет воля твоя...», —- Петр Яковлевич заставлял внука читать мо­ литву перед едой и после, читали молитвы в Рождество и на Пасху, в доме в красном углу висели иконы Спасителя и НиколыЧудотвор­ ца, Богородицы и некоторых святых. Они смотрели вопрошающе и, казалось, видели насквозь.... Но когда дед серьезно повредил ногу, в дом позвали шамана.... Получается, хакасы не отошли до конца от шаманства и к православию не пришли — все смешалось в сердцах и умах народа. В школе внушали, что вообще любая религия — это пережиток про­ шлого. И только многовековые камни взира­ ли бесстрастно на всю эту неразбериху. В школе Ричарду очень трудно давался русский язык — в селе все говорили по-ха­ касски — и только любовь к чтению помогла мальчику свободно держаться в потоке не­ знакомых прежде знаков и слов. Особенно ему нравилось читать книги исторические, о битвах, но справедливых. Быть беспощадным я меч этот не заставлял и ради мести безжалостной не поднимал, несправедливо клинок не обагрял, о милосердии молящих не убивал ик состраданью взывающих не поражал. Тех же, кто злое-недоброе в мыслях держал, в мире-спокойствие жить ни за что не желал, тех же, кто людям-народу беду приносил, в край благодатный сжестокой войны приходил и погасить наше ясное солнце хотел, вжарком боюмимо избранной цели не бил, лезвием острым врагов ненавистных разил и в богатырской руке никогда не дрожал, в битве-побоище яростном не уставал. Книжные герои остаются на пожелтев­ ших страницах, не всегда задерживаясь вумах, а тем более сердцах читателей, и только их тени иногда мелькнут, оставив легкие полу­ тона на картине жизни. * * * Постепенно приходило взросление, рас­ ширялось жизненное пространство. В род­ ном селе Казановка была восьмилетняя шко­ ла, а потому, чтобы получить полное сред­ нее образование, Ричарду пришлось ехать в районный центр — Аскиз. В девятом классе черчение и рисование в Аскизской средней школе преподавал мо­ лодой учитель из Курска Юрий Захарович Захаров. Он заметил точность линий Ричар­ да, интерес в глазах ученика и с присущим для молодости азартом вводил его в мир изобразительного искусства. Уроки рисова­ ния выходили за пределы школьных стен. Юрий Захарович водил своих учеников на акварельные этюды на остров, показывая, как виртуозно природа меняла краски в разное время года, в разное время суток — солнце дирижировало всем этим многоцветьем. Деревенские мальчишки и девчонки учились мудрому видению мира вокруг. Особо пре­ успевали на этих уроках Костя Мамышев и Ричард Субраков — друзья всерьез решили стать художниками. 1959 год. Ричард Субраков, Костя Ма­ мышев и Вера Карачакова поехали поступать 14 заказ № 557 209