Сибирские огни, 2005, № 12

л вот так же полюбопытствовал практикант, а потом его помятый труп из вертикаль­ ной штольни всей партией три дня извлекали. Возвращаюсь затемно. Вначале иду на запах дыма, а потом на свет костра. Вся I компания уже стучит ложками в ожидании вкусного ужина. С ухой полный облом, ^ рыбалка в заповеднике запрещена, и к столу подается академический шулем — смесь 3 бийской тушенки, змеиногорской картошки, сала и лука из Семеновки, болгарского 5 перца и крупы от «Мельника»... Все это сварено в воде из речки Белой и приправле- § но дымом от костра. А кашеварами нынче два академика, уже представленный в w этих записках Серьезное и заместитель генерального конструктора АКБ имени Тупо- < лева Валерий Павлович Шунаев. В костровых ходили Дима Губанов (авиакомпания £ «Нимбус») и Витя Салапанов (юридическая компания «Право и безопасность»), <; Оба из Новосибирска. CQ На правах второго проводника безопасность и чистоту кулинарного экспери- 2 мента обеспечивал опытный таежник, бывший глава администрации села Барановка S Александр Сечин, которого даже академики с первой минуты величают уважитель- < но — Андреич. т Нет за столом только балагура Толи Чаплыгина, за которым с легкой руки Серь- езнова давно и прочно закрепилось прозвище «отец-основатель». Оказывается, од- 'иС нофамилец знаменитого конструктора искупался в ледяной воде. Сердобольные ака- IW демики обогрели бедолагу доброй кружкой водки, и теперь разомлевший Чаплыгин _ похрапывает в нашей с Кондрашкиным палатке. О — Ну, за Белорецкую землю,— подражая Булдакову, тостует Серьезное. ^ — Чтобы в эти пустынные места жизнь вернулась,— добавляет представитель ~ Роскосмоса генерал-майор авиации Анатолий Ефременков. Ч — Было время, было, кипела здесь жизнь,— подхватывает разговор Кондрашкин.— § Про народонаселение не скажу, а вот конюшня на 300 рабочих лошадей на руднике О имелась. Полоса взлетно-посадочная была. Рудничные на «кукурузниках» в райцентр и Q край летали. Бедовый бьш народ. Мне Косихин Виктор Павлович, старожил поселка, рассказывал как-то, как он с братьями на плотике за 15 верст сплавлялся, чтобы на поси- X делках погулять. Свяжут три-четыре лесины, лагушок с пивом на бревнах примостят. щ Федька с гармошкой посреди плотика садится, и понеслись с песней среди бурунов. >=! Отгуляют свое, а только заиграет зорька, они хребтом, чтобы обратно дорожку спря- мить, на рудник вертаются. Опоздать нельзя, время строгое, вплоть до трибунала. — Зато порядок был,— одобряет прошлое время Шунаев и подбрасывает дров в костер. Осенняя ночь длинна и будет, похоже, богата душевными разговорами. РАННИЙ СНЕГ ВЫПАДАЕТКДОЛГОЙДОРОГЕ — Так какого рожна вы в верховья Белой поперлись?— настойчивый голос Володи Суслякова возвращает меня из осени прошлого года в весну нынешнего, от ночного костра на руднике в теплую избушку кордона Белорецк.— Красот захоте­ лось? Так знал же Кондрашкин, что погода может обломиться? Знал, конечно, а попер вас под первый снег. Это ж горы, здесь погоду Чуман заказывает. Есть у Суслякова такая поговорка: «Чуман — дыра тебя забери». Объяснить свою страшилку Володя не может, но похоже, что на нечистую силу намекает. Живет Сусляков в Семеновке, в полета километрах от кордона, и все зовет меня в гости. — У нас парень один тоже историю собирает. Всех стариков семеновских на карандаш взял. И все больше про жизнь прошлую, станичную. — Вот ты и ответил сам себе,— намекаю я Володе, но хмельному да малому все в протертом виде подавать надо, чтобы лучше усваивалось. Духовная пища — не исключение.— Если твой парень интересуется историей, то уж академики, люди ученые, и подавно. Не мной замечено, но скажу тебе, что у людей творческих, будь они физиками или лириками, всегда обостренное внимание к прошлому. А той осенней ночью мы и впрямь перелистывали страницы истории Горной Колывани. Но вначале я сполна получил от Кондрашкина за вечернюю прогулку на рудник. И память снова возвращает меня к ночному костру на берегу Белой. — Ловкой какой,— строжится Юрий Александрович.— К штольням сунулся. Ты бы еще в Змееве в кунсштат поперся. Хотя не посмел бы, знаешь, что у Филиппо­ вича рука тяжелая. Перепалка наша привлекает академиков, и Шунаев просит пояснить, что это за кунсштат такой. И я, подражая другу Мише даже в интонациях, начинаю рассказ о прошлом Змеиногорска.