Сибирские огни, 2005, № 12

НИКОЛАЙ ВОЛОКИТИН Шш ПУШКИ НА ВЗМОРЬЕ Всему приходит конец. Кончилось и это короткое, относительно легкое двухне­ делье. Наступил час нашей стрельбы. На этот раз она была необычная. Стрелять надлежало не отдельно взятому орудию, а всей батарее, притом не четырехпушечной, усеченной, а из всей восьмерки стволов, то есть вместе с временными расчетами бравых менял фекалий на выпивку. Поскольку я был командиром первого отделения первого взвода, то моя пушка оказалась первой и к фронту, а все остальные семь в шахматном порядке уже за моею спиной. Стреляли мы, зенитчики, очень редко почти вертикально, большей частью градусов под шестьдесят, а то и всего лишь под сорок пять, так получилось и нынче, и потому когда появился впереди самолет, а вслед за ним конус и прозвучала команда: «Батар-р-рея, огонь!» — я не просто обалдел и оглох, я еще и ослеп. Представьте себе ситуацию, когда над вашей головой низко-низко плотными очередями со свистом проносятся десятки добела раскаленных огненных струй тол­ щиною с оглоблю, каждая из которых — чем черт не шутит! — в любую долю секун­ ды может и кувыркнуться, и вам станет все до предела понятно. Когда стволы были смазаны по нагару и задрали дульные тормоза в одну сторо­ ну, почему-то именно к моей пушке подбежал капитан Иванов, веселый, помоло­ девший, чем-то очень смахивающий на озорного мальчишку, и сообщил, что отстре­ ляно на отлично. Это с нашими-то озорниками? Ну фантастика просто! — И как ощущения-впечатления? — заглядывая мне в глаза, хитро поинтересо­ вался комбат. — У-у-ужас! — ответил я откровенно, хорошо понимая, что он имеет в виду. — Ну, это не ужас!— сверкнул он из-под усов стальным своим зубом.— Вот когда мне почти на голову падал подбитый немецкий ас, у которого парашют не раскрылся, вот это был ужас так ужас! В страшных снах я не слышал такого нечело­ веческого, потустороннего крика. Земля от него содрогалась и ускользала из-под подошв.— Потом, как всегда, сделал паузу и заключил: — А ты молоток, что при­ знался в своем неуюте. Все боятся, такова уж суть человека. Не боятся только полные идиоты и хвастуны с брехунами. И никогда не надо стыдиться боязни, надо просто учиться преодолевать в себе этот страх и делать нужное дело. Когда комбат убежал к другим пушкам, неизвестно откуда возник чумазый мой тракторист Василий Муразов и, сорвав прямо у себя из-под ног какой-то крохотный оранжевенький цветочек, молча преподнес его мне. Вроде бы мелочь.. Но я этот неожиданный Васин порыв уже почти полвека забыть не могу, как не могу забыть и стрельбу, где мне хотелось не просто пригнуться, а вдавиться в горячую землю. И все же, и все же... БЕРЕЗЫ То лето, уже начиная с июня, мы только и грезили о демобилизации, только и говорили о ней. И какой бы она ни казалась фантастической, нереальной до самого последнего дня, ей все-таки суждено было когда-то свершиться... Поскольку я должен был ехать сначала к матери в нарымские земли, а потом уже к жене под Красноярск, меня, как отбывающего в отдаленную местность, отпу­ стили, «пораньше» — в самом конце сентября... Качу переполненный пока еще только полуосознанной радостью опять на игру­ шечном поездочке до порта Корсаков, от Корсакова снова сутки болтаюсь по морю на корабле, а уж когда во Владивостоке, еще раз оформив армейские проездные бумаги, сажусь в нормальный, общесоюзного стандарта вагон, то уже по-настояще­ му впадаю едва ли не в детскую эйфорию... Я тогда и думать не думал, что мне придется еще раз испытать в жизни момент такого всеподавляющего, животного страха, по сравнению с которым страх во время летящих, над головою горящих снарядов покажется мне просто никчемным. На какой-то небольшенькой станции, где стоянка поезда была всего две-три ми­ нуты, я выскочил на платформу, чтобы сбегать в вокзальный буфетик за папироса­ ми, забыв при этом застегнуть воротничок гимнастерки и напялить на свою дурную черепушку пилотку. Только подлетел ко крыльцу — оп-па-на! Военный патруль! Два рядовых, с ав­ томатами и лейтенант! Откуда они только вывернулись, в толк не возьму.