Сибирские огни, 2005, № 12

Чудилось, блазнилось мне и по сей день еще блазнится: что-то он испытал в своей жизни горькое, несправедливое, и память об этом сидела в нем прочно... Мороз был под тридцать, когда нас в очередной раз вытряхнули из угретых кро­ ватей и бросили к пушкам, к прицепам, к снарядам, а потом длинной ночною колон­ ной среди прокаленного, в заиндевелой корке металла потянули снова в сторону океана. И опять — жизнь в холодных палатках. И опять — долгое стояние в боевой готовности на берегу замерзшего, сурового моря. И опять — марш обратно, а по­ том железнодорожный рывок на юг острова, на полигон. И опять — очень памятное происшествие, но уже не такое позорное лично для меня, как в прошлом году, скорее даже наоборот. Стрелять должно было первое отделение нашего взвода, которым командовал москвич Артур Щербаков, он же по ранжиру и заместитель старшего лейтенанта Макеева. Всем хорош был Артур, бравый, спортивный, смекалистый, но после распреде­ ления должностей по выходе из сержантской школы и попадания в первые, что в армии означает — самые лучшие, не то чтоб зазнался, возомнил из себя, но стал каким-то не очень прилежным, часто поступая по принципу: у меня и так все само получается на отлично, к чему дополнительно напрягаться. Накануне у нас была плановая профилактика пушек, кое-какой их малый ре­ монт, так Артур вообще ни до чего не коснулся, просидел и проболтал с кем-то из таких же младших сержантов. И вот стрельба. Все готово. Новый мазуровский сборный расчет уже на платфор­ ме Артуровой пушки. Артур спокойненько расхаживает сзади орудия. Артур-то рас­ хаживает, а я, псих ненормальный, возле своей пушченки почти приседаю на вздраги­ вающих коленках. Волнуюсь! Дело в том, что мой расчет сегодня у Артурова дублер. По правилам, если у него вдруг что-то случится, стрелять будем вынуждены мы. Самолет с конусом уже делает свой новый заход. По громкоговорителю на весь полигон объявляется: — Стреляет войсковая часть майора Мазура, орудие младшего сержанта Щер­ бакова. Очередные выкрики коротких команд. Дежурные доклады. И наконец-то — го­ лос комбата с командного пункта: — Первому орудию — огонь! — Огонь! — визгливо повторяет Макеев. — Огонь! — кричит Щербаков. Тишина. — А-а-а-гонь! — уже друтим голосом сотрясает воздух капитан Иванов. Никаких изменений. И тут... едва не на пределе возможностей человеческой глотки, раздельно, почти по складам: — Вто-р-р-ро-му ор-р-ру-дию... — Огонь! — едва дождавшись окончания фразы комбата и почти не помня себя, командую я и взмахиваю красным флажком так, что древко его ломается надвое. Бац-бац-бац-бац...— летят полосы снарядов вослед уходящему конусу. — Пятерка! — объявляется чуть позднее,— Но поскольку стрелял не «основ­ ной», а всего лишь дублирующий состав, дивизион получает оценку — четыре. — Смазать по нагару-у-у! — уже спокойно распоряжается капитан, и после того, как мы, опустив ствол и свинтив длиннющий жест «шомпола», обихаживаем орудие, продолжает с довольной смешинкою в голосе: — Основные установки! — что значит: все пушки батареи замирают под одним градусом и в одном направле­ нии. — Второму расчету подготовиться ко встрече с начальством! Выстраиваемся, как положено, сзади платформы. Подходят майор Мазур, комбат, взводный Макеев, начальник штаба Виногра­ дов, другие офицеры дивизиона. — Молодцы, товарищи! От лица службы — всем по благодарности! — с пафо­ сом, выспренне объявляет Мазур.— А младшему сержанту Волокитину за выучку расчета — особенно! — Служим Советскому Союзу! — рублю дежурные слова вкупе со ставшим вдруг до боли родным отделением и скашиваю глаза на соседнюю пушку. Ребята первого расчета что-то сомнамбулически копаются в ней, Артур сидит на платформе и невидящими глазами потерянно смотрит на церемонию нашу. Бе­ зумно хочется именно сейчас подойти и положить ему ладонь на плечо. Как вскоре