Сибирские огни, 2005, № 12

ГЕОРГИЙ ВЯТКИН ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Только тем неземное снится И горняя радость близка, Чьи задумчивы бледные лица, Чьи глаза целовала Тоска. Все мы странники в мире Божьем, Но немногим дано взойти Из темных низин бездорожья К строгим высям иного пути. На далеких, забытых дорогах, В стороне от знакомых мест, Я ищу их, печальных и строгих, Несущих тяжелый крест... Одобряю ласковым взглядом И не смею задать вопрос... Быть может со многими рядом Незримо идет Христос. Оттого в их суровых лицах И в печали заплаканных глаз Непонятная радость таится Чтобы вспыхнуть в свой жертвенный час... Все мы ранены жалом терний, Но немногим, сквозь боль и позор, Улыбается свет невечерний, Незакатное солнце гор... * * * * * * Говорил лицемерно и грубо Ничего не сказала в ответ. Лишь слегка задрожали губы На его равнодушное «нет». И, сознав роковую ошибку, Положив перед ним кольцо, Отошла— с горделивой улыбкой, С побелевшим от боли лицом. Вот идешь ты тропинкой лесною, И печалишься тайно... О чем? Тонкий месяц встает над тобою И ласкает своим лучом. Ничего, что растравленной раной Оскорбленное сердце горит, Из опушки лесной, из тумана Чья-то песня, как зов, звенит. Поклонись добрым духам леса И иди, куда манит взгляд. Всюду в небе сияет месяц, Молчаливый небесный брат. СОНЕТ Избранники с душой благоуханной, Художники, поэты, мудрецы, Достойные и славные борцы За радость жить и мыслить неустанно, Они ушли... Но, правдою желанной Связавшие начала и концы Наш утлый челн к земле обетованной, Они влекли, бессмертные гребцы. И если в скорбной, жизненной пустыне Из тьмы веков нам светит и доныне Их вечная и страстная Мечта, Люби их путь, их музыку, их строки... Дитя мое, мы в мире одиноки, Но с нами Мысль. Но с нами Красота. КАТУНЬ Царица рек, в немеркнущей короне, Рожденная неведомо когда В снегах вершин, в их непорочном лоне, Светла Катунь, быстра ее вода. Меж диких скал в несокрушимой броне, Под шум лесов, немолкнущий года, Летят ее бесчисленные кони И отдыха не знают никогда. Вспененные, с мятущеюся гривой, То тяжело, то ласково-игриво, Сбежав к степям, шумят у берегов. А там, вверху, там новые родятся, Вздымаются и прыгают и мчатся В алмазах брызг и в пене жемчугов. * * * Ты входишь в храм моей души, Моей души больной. Не оскорби, не потуши Ее огонь живой. Рукою Бога он зажжен, Но сколько, сколько раз Он был поруган, оскорблен, И трепетал, и гас... 146