Сибирские огни, 2005, № 12

ней росе на рыбалку. А вот задорно щурится Агафья, поправляет на себе грезетовую юбку, Лукашка с Дуняшкой, совсем маленькие, резвятся на прибрежном лугу... А потом хлынула другая картина: с небес спускается человек в белом одеянии, с огненным мечом в руке... «Это Херувим, один из чинов архангельских», — дога­ дывается Гошка. — Ты поддался бесовскому искушению,— слышит он,— не думал о спасении. — Это все из-за Баклуши, — поясняет Гошка. — Сам ты виноват, за неправедным богатством погнался, — и Херувим поднял карающий огненный меч... Дрожащими, негнущимися руками Ларион снял шапку... Проснувшийся от выстрелов Мишка моргал глазами, ничего не понимая. 7 Путники прибыли вУсть-Иленгу. Остановились у почтовой станции. — Внучек дорогой! Якутенок мой! Как же ты вырос! А глазыньки-то какие? Словно камушки на быстрине... -—взволнованно говорила Федосья, пугаясь мысли, что больше никогда не увидит Мишутку. И упрашивала Лариона: — Может, к нам зайдете? Маленько погостите? — Нет. Спешим в Иркутск,— удрученно отвечал Ларион. Подошел Елифер, он сильно похудел, щеки вдавились, взлохмаченные брови- коротышки были удивленно приподняты. Протянул Лариону отрезок доски, на кото­ ром был вырезан женский портрет. — Поглядите. Ларион взглянул на изображение и узнал радостно-победные глаза Аринки. — Боже мой! Ариша! — Она и есть. Вырезал в зимовье жених ее предбывший— Федор Стрелов. Его медведь погубил. А доску мне Стреловы отдали. Дарю ее вам. — Спасибо, Елифер... И от меня возьми на память, — он достал из кибитки павловское ружье и вручил Томшину. — Благодарствую... — растерянно сказал Елифер. Верхом на оленях подъехали трое тунгусов, разнаряженных в меха: женщина, мужчина и маленькая, лет шести, девочка. С оленя слезла взрослая тунгуска, поправила висюльки на шее. — О, бойе капитана! — воскликнула она. — Здравствуй. Сколько лет-зим не видала. Тышибко седой стал... Холерный, окаянный... — Откуда ты взялась?—Ларион не верил своим глазам. — Провожать приехала, — сообщила Иленга. — Но откуда ты узнала, что я еду? — Глухарь (хороки) передал. На крыльях принес. По хребтам летал... Высоко... Тунгус Чиктыкан, мужИленги, протянул увесистый мешок. — Бери, бойе... Горный баран... Самый скусный мяса... — Благодарю, — кивнул Ларион и крикнул слуге: — Санжиб, принеси тулку! Санжиб замялся... «Сдурел бачка,— подумал он.— Колесный рессор чин полу­ чил, а ума сопсем мало — готов все раздать». Видя, что слуга колеблется, хозяин сверкнул глазами: — Они мне жизнь спасли... На Илиме... Когда в полынью попал... Понукаемый резким взглядом, Санжиб принес тульское ружье. — Тебе, — Ларион вручил ружье тунгусу. Чиктыкан с оторопелой улыбкой принял подарок. Вскинул ружье, прицелился в воздух... — Спасибо, бойе... — А ты, Фекла, достань платки оренбургские, — распорядился Ларион. Платки он вручил Иленге и теще. Улыбающаяся тунгуска сняла шапку, обнажив две косички. Федосья помогла завязать ей белый воздушный платок, и она преобразилась в темнолицую красавицу. — Хоросо? — трогательно спрашивала у мужа. — Борони бог, хоросо...