Сибирские огни, 2005, № 12

Он так передернул колоду карт, что они, соприкасаясь одна к другой, взлетели кривой длинной дорожкой, а затем вновь сомкнулись в левой ладони. — Хотели отдать меня в рекруты, но я дал деру. И жизнь моя пошла напереко­ сяк. .. А недавно, знамо по чьей-то наводке, арестовал меня Черемисинов, казенная душа. Но я все одно сбегу... Многое притягивало Гошку в Баклуше: и атласная рубаха, и наколка на руке: «Не забуду мать родную», и ловкость рук, перебирающих карты, и необыкновенно вольная жизнь. — Пенькадер так и льнет к ухарю, — бормотал Никодим Евдокиму. — Вижу, что спелись, — отвечал тот. А Баклуша шептал Гошке: — Ты вот что... Коли хошь деньжат, рванем отсюда вместе. Крамольные мысли лезли в голову Гошке: «А не податься ли в разбойники? Разжиться денег и вернуться на Исеть. Освободиться от Агафьи, зловредной бабы, которая поносит почем зря. Ссохлась от злости, будто червяк в ней сидит, как в буды- ли чернобыла...» — Эх, кабы в харчевку сейчас, — причмокнул губами Евдоким. — Платить нам надо без греха,— сказал Перфил. — Что вы, как неживые, — раздался голос Черемисинова, обращенный к каза­ кам. — Грузите быстрее. Удары мешков стали доноситься чаще. К началу 1777 года сбор денег в Усть-Киренском уезде двинулся очень сильно, поступило почти пять тысяч рублей недоимки. Но теперь крестьяне стали платить долги хуже, ссылаясь на безденежье, бедность, разорение. Словно атака захлебну­ лась. На воеводском столе лежит прошлогоднее письмо из Орленгской слободы, ко­ торое, казалось, обжигало руки. Крестьяне писали: «Сею скаскою объявляем по самой христианской правде, без всякой лжи, что в нашей Орлингской слободе хлеба позябли и потоплены водою. Многие крестьяне от глада разбрелись в другие слободы. Летом умер крестьянин с двумя детьми, который питание имел, за неимением хлеба, травою. Тринадцать человек, в том числе две крестьянски жены, мужья которых ушли для вырабатывания хлеба, скитаютца меж двор христовым именем. Поэтому заплатить доимочного про­ вианта вскоре неупователъно». Вот она, нищая, нагая явь! В голь перекатную превратились крестьяне Орленги. Где выход? Что делать? Ларион закрыл глаза, приложил ладони к больному, пронизанному ломотой лбу и сокрушенно замотал головой. — Э-эх! — резко выдохнул он. Понимая, что разорение крестьян может подорвать весенний сев, воевода рас­ срочил взнос платежей по нескольким волостям. И как ни странно, губернская кан­ целярия дала на это согласие. «Не прибегает ли губернатор к излишней строгости, чтобы затем сделать послабление и получить взятку?»— такая мысль не раз посеща­ ла Лариона. Но, рассрочив платежи, воевода очень строго следил за выполнением крестья­ нами взносов в назначенное им время. 3 Больше года прошло с тех пор, как Немцов стал губернатором, но генеральско­ го чина пока не получил. Нынешний его ранг— от армии бригадир— просто оскор­ бителен для губернаторской должности. Он, хотя и не собрал за один год все прежние недоимки, но добился уже многого в преодолении задолженности. Вместе с тем ему понятно, что на взимании недо­ имок быстрой славы не заработаешь. Нужно что-то другое. Словно читая его мысли, секретарь Докучаев предложил: — Хорошо бы подарочек государыне послать. — На предмет подарка ты загнул, — насмешливая улыбка скривила губы Нем­ цова. — Государыня может истолковать сие не в мою пользу...