Сибирские огни, 2005, № 10

Поняв мое удивление, хозяин потянулся еще кграфину, но его опередила тетя Тася, какяпозже узнал, бездетная сожительница Петра Нилыча, успев ухватить гра­ фин прямо из-под руки. Хватит! — отсСклаонапопыткуПетраНилыча. — Тебе еще на работу... Он глянулнеодобрительно, с досадой чмокнув губами, глаза его вмиг блеснули холоднымотсветом, итут же вновь заласкалименя вприветливой улыбке, поняв, что я спокойно воспринял выходку хозяйки. — Вот видишь, этиженщины— вечно командуют, — как-то решил он сгладить резкостьтетиТаси. А япотягивал чай идумал: откуда у этого вроде быдеревенского мужика такой выхоленый вид, барские жесты, гладкая речь?.. — Жил я, Леонид, в единоличное время крепко, — как бы отвечал он на мои немые вопросы о доме-магазине, городе, работе... — Технику имел: сеялки, сено- коски, лобогрейку... Сумел удачно крутануться, и дом крестовый поднял, а тут кол­ лективизация... — Большая, почти круглая голова Петра Нилыча с редким пушком волос по темени, наливалась краснотой не то от выпитой водки, не то от горячего чая, не то от воспоминаний— уж больно живо играли его глаза исветилось лицо. — Тряхнули меня подчистую. Собрал я какие было деньги, документы и— вМоскву, на прием кКалинину. Ксамому МихалИвановичу не удалось попасть— помощник какой-то принимал, но бумагу за его подписью получил. Вернули все, но я понимал, что это только начало, цветики, аягодки впереди— распродался исюда, в город, дом этот купил. Только обустроился, поднял сыновей— война... Как непредсказуема судьба человека! Как порой несправедливо жестока, даже коварна! Ипочему так? Почему чаще всего попадают под ее колеса умные и добрые люди? — Заговорил ятебя,— ПетрНилычдостал из кармана плисового пиджака круг­ лые часына золотой цепочке, щелкнул крышкой. — Имне пора на склад отпускать лекарства— заведую яодним аптекарским складом: надо работать пока ноги носят. Иначе, как жить? А вечером обсудим твои проблемы... 2 Город удивил меня и ошеломил. Удивил своей стариной, чудными постройками по центру, магазинами с продуктами, одеждой, обувью, о которых и не мечталось. В одном из них ядаже увидел две новенькие легковые машины: «Победа» — сверкали на их капотах никелированные буквы. В сравнении с нашей деревенской убогостью все это казалось небывалой роскошью. И эти сравнения опечалили меня глубокой несправедливостью: труд вдеревне итруд вгороде разнился, как небо и земля. Там — от зари до зари, до изнеможения, почти задарма, в городе— от звонка до звонка и вмеру, и с ежемесячной зарплатой: прошлый век и современность... Не без помощи разъяснений Петра Нилыча, его совета, управился я за день с тем, что намечал, и по утру собирался домой, а ночью налетела гроза. Лежа на диване в маленькой комнатке в одно окно, отведенной мне на время, я слышал, как хлестали в закрытые ставни потоки дождя, как грохотало над крышей, какжурчала вода в водостоке, какжалобно скрипела жесть отошедшего от гвоздей кровельного листа, как стучали по рельсам колеса проходящих мимо трамваев, и мир деревни казался сном, дальней-далью... УтромПетр Нилыч заметил: — Дорогу наИконниково наверняка расквасило. Попутка тебе вряд ли найдет­ ся. Такчто побудь у нас денек-два, пока не просохнет... Довод был резонным, и ясогласился, хотя дед и матушка просили не задержи­ ваться. Проводив Петра Нилыча на работу, тетя Тася вдруг спросила: — Тыкогда-нибудь что-нибудь продавал? Вопрос был настолько необычным, что я растерялся. — Вижу, что нет,—тонкие губыу нее дрогнули вполуулыбке, под ними блесну­ ли золотом зубы, каку Петра Нилыча, и мельком подумалось: «Чтобыставить такие 91 ЛЕВ ТРУТНЕВ J p t , , МОЛОДО-ЗЕЛЕНО