Сибирские огни, 2005, № 10

Я не стал возвращатьсякдороге, адвинулся кдому околицей. Мысли только и были о странных следах и не менее странной схоронке... — Имолодец— скумекал, не взял, — похвалил меня дед, когда я обо всем ему рассказал. — На всюжизнь запомни: не нами положено— не нами возьмется. Хотя тыправ: заковыкатуткакая-то. СлетайкСусальникову, разузнай про портфель. Да не напрямую, а с намеком... Но намекать не пришлось: едва япроскочил вкабинет Ван Ваныча, сторожась постороннего глаза— до этого пришлось всюдлинную перемену простоять вшколь­ номдровнике, прячась отдотошных учеников— какпонял, что у него что-то случи­ лось. Глазау директора были какие-то воспаленно-красные, лицо помятое. Его грех все знали: лишку иногда позволял себе выпитьвсеми уважаемый Иван Иванович, но чтоб втаком виде вшколу заявиться— упаси бог. Он сидел, охватив голову руками и едва взглянувна меня, поздоровался кивкомголовы. Знаменитый его портфель обыч­ но лежал на этажерке с журналами, атут его не было. Да и не могло быть— он гам, в сеннике у Красова, под сеном и снегом холодился. Ошибки не могло быть... Ван Ваныч уловил мой взглядна этажерку итихо сказал: — Беда у меня. Портфель потерял, атам зарплата на всех учителей. Я немо глядел на него, теряясь мыслями в услышанном, — вон, оказывается, откуда морока пошла. Сказать о находке сразу я не решился, а вдруг за этим что-то таится? Вдруг розыгрышкакой, илилиходейство?. — Вчера в Иконниково ездил, — по своему поняв мое молчание, продолжил Ван Ваныч,— Погонец своего конядавал— ввоенкомат нас четверых вызывали на уточнение документов, амне с отчетом надо было изарплату учителям получить. — Он вдруг умолк, поднял голову, вяло, тяжело: — Ты что пришел? Говори, а то мне скоро в сельсовет уходить— участковый оперативникдолжен приехать. Дозвонился ядо дежурного вмилиции, заявил о потере. И тут я понял, что к припрятыванию портфеля с деньгами директор не имеет никакого отношения, и стыдно стало: как я мог сомневаться в этом человеке?! В растерянности той я снова не успел собраться с мыслями, а Ван Ваныч уже не мог остановиться всвоем откровении: — Туда со мной ехали Красов и Полунин. Кудров ушел спозаранку пешком— ему с Алексеем Красовымводних санях быть не захотелось. Таммыирасстались. Я все сделал, встретил однополчанина, выпили, иуже ближе квечерутронулся домой, да уснул, какдо болота доехал. Портфель под бок, втулуп, и задремал— очнулся у дома. Портфеля нет. Выронил скорее всего, ворочаясь сонным. Поехал тут же назад до болота— итихо, ипусто... Здесь я ипрервал его и стал рассказывать про случайную находку. Ирадость, и сомнение, и еще что-то неуловимое отразились в глазах Ван Ваныча. Он даже при­ встал со стула. — Ятаки знал, что кто-то из наших его нашел! Но что за игра впрятки? Зачем? Такие следы при обыске сразу заметят, это же тюрьма? — Значит, кто-то решил подлог навести наАлешку, — кинуля своюдогадку, — иразыграл похищение наверняка Хлыст. Он все подличает. — Нет. Полунин сразу домой подался, какввоенкомате дела закончились. Я это точно знаю, видел. Онже не выпивает... «Неужели Петруня таким гнилым оказался?! — Меня даже в жар бросило. — Так злонамеренно решил отомстить Алешке запозор при сватовстве?.. А ведь какие песни красивые пел, как говорил задушевно, когда мы вместе работали. За Груню Худаеву заступился... Воистину— любовь зла...» — Тысейчас беги кКрасову и пусть он принесет портфель в сельсовет, скажет, что нашел на дороге да занят был с утра, не сразу пришел. Я вечером ходил и к Кудрову, и кнему, и они, как водин голос, заявили, что не видели никакого портфеля. Но я про то никому не скажу, и ты молчи. Пусть моя бессонная ночь на совести у кого-то из них останется. — Это Петруня сделал! — с горячностью заявил я.— Алешка, если бы взял, то не стал бы следы торить по снегу: сунул бы портфель под полу и спрятал бы где- нибудь понадежнее. ЛЕВ ТРУТНЕВ МОЛОДО-ЗЕЛЕНО