Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ МОЛОДО-ЗЕЛЕНО И зашлось дыхание, погорячело вгорле— сразу столько навалилось, и это лас­ ковое прикосновение лицом клицу, и поцелуй, иумопомрачительныйшепот с наме­ ком, и умоляющий голос раскаянья, хватающий за сердце— все это закрутилось в таком вихре мыслей, что ни горка, ни карусель, ни бьющий втемное звездное небо костер, ни азартные крики не задевали душу, и каким-то сторонним наблюдателем всего этого был я. Исчезли в темноте и сутолоке Алешка и блудная его женщина. Я притаился в сторонке, все еще храня те ощущения, то ускользающее внебытие состояние, кото­ рые озарили меня на мгновенья, подняли над кутерьмой обыденщины, отодвинув в даль-дальнюю горечь недавних тревог. Итут сновалицо мне закрылитеплые ладони — кто-то притулился сзади. Даже через одежду в морозном окате показалось, что я чувствую горячую упругость чужого тела, и зашлось сердце, чуть ли не вырвалось имя, которое жаждалось-ждалось, но мойтонкий слух уловиллегкий смешок, ирезко развернувшись, ячуть ли не носом кносу столкнулся с Катюхой. Какнекстати объя­ вилась эта озорная девчонка! Спугнула мои грезы, мою блажь... А она без лишних слов плюхнулась на санки икакпроворковала: — Прокати! И то ли в неком неистовом азарте, то ли из озорства резко рванул я санки за тягловый ремешок, и они выскользнули из-под Катюхи. Распласталась она на снегу, трепыхнув юбкой, и смех всколыхнул меня, и ее, егозу, пружинистую, живчиковую ухватил я за плечи и потянул на санки. И откуда силы взялись— чуть ли не бегом были заволочены они на горку, а оттуда— снег влицо, ветер вуши, итеплая довер­ чивость Катюхиного тела, ласковое объятие ее рук. Ине раз, и не два садилась она на салазки сзади, охватывала мою шею и льнула всем гибким телом к моей спине, радостная, игриво-лихая, и не оторваться было от ее наивной чистоты, преданности, искреннего веселья, и таяли во мне прежние чувства и мысли, и какой-то щемяще родной блазн исходил от Катюхи, охватывал душу. Катались мы, катилась ночь... 3 Утро было хмурым и волглым. Я выгребал навоз из коровьего хлева, и на ста­ реньких санках с плетеным коробом утягивал его вогород. Хлопнула калитка, и вограде появиласьДуся Новакова, почтальонша ипосыль­ ная от сельсовета, увидев меня, крикнула: — Леня, тебя в совет вызывают, уполномоченный приехал! Затаилось дыхание, затаилось сердечко — зачем? А мысли потянулись к той размолвке с Разуваевым, и язык как приклеился кнёбу— слова не вымолвить. Дуся, видимо, поняла мое состояние, и уже уходя, обернулась: — Не бойся, не одного тебя дергают, почти всех, кто не учится. — А в чем дело? — Не знаю. Мне не доложили. А тыиди сейчас — пока никого нет. Первому все лучше. — Опять хлопнула калитка и посыльная промелькнула за палисадником. Что за дело придумал Хрипатый? Да еще иуполномоченный прикатил из Икон­ никова? Поди на жеребце в кошевке?.. Холодный обмет, обнесший меня в тот момент, когда Дуся стрекотнула про вызов, стаял, хотя не до конца: тревога, въевшаяся вдушу занозой, не отступала. Дед, узнав о вызове, долго враздумье щурился на окно, а потом посоветовал: — Не горячись там и обещаний никаких не давай, бумаг не подписывай. Отне­ кивайся, мол, подумаю, посоветуюсь с матерью. Мне туда не следует появляться— Хрипатый еще пуще распалится. — А может не ходить?— С робкой надеждой спросил я. — Не-ее, сходи, ато еще приедут, каквтридцатые, и загребут,— говорил это дед на полном серьезе, так въелись ему в память тревожные времена. В лихорадочной спешке стал я собираться в сельсовет, скинув домашнюю, для работы по двору, одежду и надевая выходную. Не заявляться же крайонному пред­ ставителю чумазкой... 66