Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ iiw a МОЛОДО-ЗЕЛЕНО вечера ворохнули вначале непонятный шум, а потом крик с визгом. Во дворе блес­ нул какой-то отсвет и чья-тонеясная фигура теньюметнулась в глубину сараек, итут же через ворота большой птицей трепыхнулся полураздетый, впару, человек и, при­ гнувшись, озираясь, сиганул в проулок. Это был Разуваев в накинутом полушубке и черных пимах. За ним, расхухринная, похожая на огородное пугало, захлебываясь в ругани иразмахивая голиком, вынырнулаПарунька. Снег взметывался от ее валенок — и откуда духа хватило, напора. Разуваев, в отяде, едва уносил полуголые ноги от разъяренной жены. И эта нарушенная сумеречная тишь, вязкий бег с крепкой бра­ ньюникак не походили на реальность. Я, цепенея от увиденного, даже встряхнулся: не снится ли все это? — Грунька-то где-то всарайках притаилась,— донесся трепетный шепотокПет- руни. — Вотдела!.. Итут, почтирядом с нами, появился высокий человек, а чуть отнего поотстав— другой. По широким плечам я сразу узнал Алешку Красова иХлыста позади него. И как-то пакостно стало на душе, хотя сам явроде ничего гадкого ине сделал, но ощу­ щение непристойности нашеголюбопытства, какбы совместного доноса, жулькну- ло совесть, отяжелило плечи. Недаром Алешка прошел мимо нас, даже не поздоро­ вавшись. Еще слышались где-то за дворами визгливые крики Паруньки, и едва Хлыст поднырнул втень сарая, какАлешка остановился. — А где та?— Он обернулся кнам. Петруня тряхнул головой, помедлил с ответом, ая, поняв о комон спрашивает, и боясь того, что может произойти, не сдержался и едва ворочая языком, глуховато произнес: — Мы никого не видели. — Не видели?! — Алешка был явно в тяжелом напряжении, хотя лицо его в сумерках лишь слабо белело, но голос почти звенел басовой струной. — А кто там визжит впроулке?! — К бабке не ходи, Парунька Разуваева, — Хлыст ухмылялся. — Твоя где-ни­ будь вограде спряталась, аможет и вдом кСтешке забегла. Та пустит. Небось знала, что сынок председателя улещает... Все его шакалье поведение отвращало, тянуло черноту в душу, и от сознания того, что и я оказался в одной компании с этим человеком, что и меня Алешка, которого яуважал несмотря на его, судя по разговорам, непристойное отношение к Насте, увидел здесь, коробило, мучило стыдом. Больше слушать Хлыста и нас вместе с ним Алешка не стал и таким же разме­ ренным шагом пошел кдому Михалева. — Найдет! — Как отрубил Хлыст с каким-то злорадством. — Будет концерт! Жалко, что не успел поглядеть на Разуваева... — И пошел он язвитьврасспросе: что, да как? Петруня, весь день терпевший его судачество, вдруг резко пихнул Хлыста лок­ тем в плечо и хрипловато предупредил сквозь зубы: — Хватит гнать вони на душу! Захлебнешься дерьмом-то! И Хлыст осекся, не ожидая от спокойного, мягковатого характером Петруни такого резкого обрыва, опасливо откачнулся. Тут истошный женский крикшибанул вуши, встряхнул до жилок. В створе рас­ пахнутых ворот появилсяАлешка, а за ним, вертыхаясь, куролесилана полусогнутых Грунька— голова запрокинута, волосы вкулаке у Алешки. Ни почувствовать, ни предположить я ничего не успел. Размашистымдвижени­ ем Алешка кинул взвывающую бабу на снег истал пинать, широко, основательно. И уже не крик, а пронзительный визг хлестанул в промороженный воздух. Аж мураш­ ки защипали спину, и жуть тиснула сердце. Первым кинулся кАлешке Петруня, схватил за плечи. Но Красов отмахнул его, какклок сена, итогда Хлыст нырнул на выручку вприклонку. Вдвоем они навалились на разъяренного Алешку. Но он покидал их вснег и начал махать кулачищем. — Неподходи! Убью!.. Заденет— пришибет: мчались мысли, но ввязываться вкутерьму со взрослыми 62