Сибирские огни, 2005, № 10

желание и остался ждать развязки того узла, что так нежданно-негаданно завязался там, откудаи не мыслилось... А тут еще Хелик Розман потянул меня в уголок на большой перемене и, не отводя грустных бездонных глаз, ошарашил: — Я не смогу пойти на педсовет — мама не велит, а у нее больное сердце. Боимся мы... Хорошо хоть честно признался. И вначале обида подступила к горлу, а после, поразмыслив, японял, что страх у этих людей не от душевной трусости или черноты — обнялись они с ним где-то в иных купелях и надолго, может на всюжизнь. А где страх— там не до истины. 3 Стоял я посреди учительской в окружении столов, за которыми собрались все наши педагоги, ихолодный пот вышибал из меня внутреннююдрожь, саднил шею и спину, кучерявил волосы. Пытливые взгляды: безразличные, любопытные, сочув­ ствующие— проникали вдушу, тянули на пытку. Более того, рядом с директором я увидел очкарика— следователя и вовсе пригнулся. Один Павел Евгеньевич подмиг­ нулмне улыбкойда Генрих Иванович поглядывал одобрительно. Напряжение последних дней все же сказалось: без запала, с безразличием в голосе, пересказал я по просьбе директора происшедшее. Потом стали вызывать по одному моих противников. По их словам они пошути­ ли с сайкой, а явроде бы беспричинно набросился на Редькина с кулаками. -—Пригласите Розмана! — крикнулдиректор. — А его нет. Он и на уроках сегодня не был. Заболел вроде... Я-то готов был к этому, знал причину болезни и ничуть не расстроился. Директор переглянулся со следователем без видимых эмоций налице, а Редька явно повеселела. — На нет и спроса нет, — как вбил гвоздь директор, — из-за него педсовет переносить не будем. Тем более, что он второстепенная сторона... Встал следователь. Мне показалось, что он мельком взглянул на завуча. — Вот нож, которым махал этот герой, — и он вытянул из портфеля ту самую финку, которую явидел у него на столе при первой с ним беседе. — Как видите, это внушительное холодное оружие. Ношение его запрещено по закону. Иэто случайно не произошло нечто более трагичное, чем простой прокол мышцы ноги... Этаким отъявленным хулиганом, чутьли не злодеем выводил меня этот следо­ ватель в угоду своему начальству. Бери, хватай и без суда в колонию, чего уж тут рядить. Но сразу, кактолько следователь сел и начал протирать очки, поднялся Павел Евгеньевич. Он сказал, что чуть-чуть не стал свидетелем той драки, о которой идет речь, так как увидел меня у лестницы с ножичком вруке, который и забрал. — Вот этот ножичек, — Павел Евгеньевич положил на стол мой перочинник с тупым коротеньким лезвием и перламутровыми накладками на ручке. —Шутите?— поднял нанего очки следователь. — Им иштанов не пробьешь не то что мышцу. — Пробьешь, если удар ногой будет встречь удару ножиком, — отпарировал Павел Евгеньевич. — Причем я сам водил этого ученика в больницу, кдежурному врачу. У него была глубокая просечка ткани головы, о чем имеется соответствую­ щая справка... Хмурился директор, ерзала за столом завуч, краснея лицом, то и дело поправ­ лялочки следователь. — Что же выдо сих пор молчали?— глуховато спросил директор, когда Павел Евгеньевич закончил говорить ивоцариласьтишина. — А меня никто об этом не спрашивал... Ипрорвалось: шум, гам, крики... — Выйди вкоридор! — зыркнул на меня директор. И я шмыганул за двери, горячея душой, поняв, что теперь за злодея меня не посчитают. Разве что завуч — мамаша того пакостника, которому рассек кожу на 4 Заказ № 522 49 ЛЕВ ТРУТНЕВ i#Шу, МОЛОДО-ЗЕЛЕНО