Сибирские огни, 2005, № 10

рялось вдругих, неземных измерениях. Но что-то вернуло меня из этого беспредель­ ного провала. Чье-то горячее прикосновение ожгло мое лицо, губы... Ослепитель­ ным всплеском полыхнуло сознание. Запах!..Тонкий запах духов и женского тела сразу остро встряхнул память. Нина!!! — Тычего? Тычего?.. — Не то зашептал, не то закричал я, взбрыкиваясь под гибким ее телом и пытаясь отпихнуться от обжигающих ласк. Но ответа не последо­ вало. Сильныерукиженщиныоплетали меня крепче хулиганских, дурманом исходя­ щие грудищекотали твердыми сосками шею и плечи... Все еще не веря вявь проис­ ходящего, я задыхался под ее горячим трепетом, в пьянящем перехвате дыхания, в пронзительном напряжении всего тела, которое билось влихорадочном ознобе, за­ гораясь жарким внутренним огнем, выжигающим не только все мое существо, но и сознание. Силывсе же были намоей стороне, и якаким-то образом выскользнул наверх, и, пытаясь освободиться от крепкого объятия, запахал носом по налитым упругостью грудям, округло-объемным, с плотными головками сосков, и увяз вложбинке меж­ ду ними, почувствовав, какжаркая рука нырнула впрореху кальсон, оплетая пальца­ ми то, до чего я сам сторожился лишний раз браться. Будто углей сыпанули мне между ног. Судорогажулькнула по животу, наливая свинцовой тяжестьюмою плоть. Иона, эта воспарившая плоть вроде потянула меня всего в единый фокус исступля- ющего сладострастия, сжимая все тело в плотном потяге. Будто жгучей крапивой обожгло меня изнутри иснаружи, полыхнуло гибельным светом вглазах, до затылка. Стон разжал мои накрепко стиснутые зубы, иразмяк я воплете ног ирук, чувствуя, какчто-то плоско-упругое подрагивает подо мной в судорожных пробоях. Стыд, не менее жгучий, чем только что испытанный ожог, залил мою душу безысходной горечью, какой-то особой тоской и жалостью. Опозоренная моя со­ весть до того взыграла, что ябыстро скатился с дивана и с дрожью не только вруках, но и во всем теле, начал напяливать штаны, рубашку, утопая в раскаянье, остром упреке самому себе... В темноте я не видел Нины, а лишь бесформенные складки одеяла серели на диване, неподвижные и немые, будто там под ними никого и не было, не горело только что исступляющим дурманом живое тело, не исходило сжигающим жаром, не билось вмуках восторга. А может, это все приснилось мне от хмельной усталости и несусветной канители? Но откуда тогда эта сладкая дрожь, все еще сотрясающая все мое нутро, эти душевные терзания? Но тишина, темень, ни вздоха, ни слова?.. Почти бессознательно нашел я и сапоги, и куртку, и шапку и словно получив доброго пинка под зад, вынырнул за двери, на крыльцо. Будто мягкойдубинкой сада­ нул по хребту рванувший из-за угла ветер, и погнал меня огородом внаклонку, врас- каряку, обратно, ктой же пугающей своей сутулостью баньке, к хозяйской ограде. Темнота вроде посерела, лучше стало видно разводы изгородей, дворов, крыш... Но ветер пронизываллегкую одежонку, и уже не зябко было, а холодно. Редкие снежин­ кизапорхали перед глазами. Какне сторожился я, открываянезапертые двери хозяйской избы, какне старался бесшумно раздеться, Вера явственно затопала где-то босыми ногами. Щелкнул вык­ лючатель, исвет залилприхожую. Значит, былоуже утро— светдавали с шести часов. — Натыркался? — недовольным голосом встретила мой покорный раскаяв­ шийся взгляд Вера. — Надо предупреждать. Я всюночьне спала, ушел— и с концом, ни слуху ни духу. А вдруг что случилось?.. Слова ее корежили душу. Я стоял, понурясь, признавая ее правоту, но не мог словить нужных слов, чтобы ответить хозяйке. Тут еще Светка вынырнула кудлатой головкой из-за занавески, выпяливаясь на меня пуговками глаз. — А ну-ка иди спать! — прикрикнула на нее Вера.. И пока она отвлекалась, я бочком-бочком проскользнул в свою комнату и скукожился на матрасике под холод­ ным одеяльцем с таким пакостным состоянием души, что любые светлые мысли не в состоянии были пробить черноту этого переживания и гасли, как гаснут яркие искры костра в ночном небе. — Итатоже связалась,— все изливала свое недовольство Вера,— дай придет— яее отчитаю... 37 ЛЕВ ТРУТНЕВ МОЛОДО-ЗЕЛЕНО