Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ Л МОЛОДО-ЗЕЛЕНО лось в паническом трепете, испытывая тяжкие муки. Шебаркнули вкоробке спички, и оторопь, сковавшая все мое тело, поплыла вниз, впропахший сыростью пол, и едва яощутил запахи, какбудто разомкнулось что-то вгруди. Душа моя стряхнула вцепив­ шийся в нее страх, и тепло стало вливаться вменя от шеи до пят, и, достав спичку, я чиркнул ею о коробок. Но пламя, вспыхнув маленьким взрывом, не удержалось, будто задуваемое кем-то в стоячем воздухе, и какие-то тени поползли по закопчен­ ным стенам, и снова спина похолодела от ощущения того, что кто-то стоит сзади, у закрытых дверей, и стоит повернуться, как вся эта прятавшаяся по углам и стенам жуть навалится на меня, высасывая плоть. Но живительные силы в душе набирали мощь, гасили пронзительность навязчивых видений, и вторая спичка загорелась ус­ тойчивее. Слабый ее огонек осветил пустое, спящее нутро бани: веник на полке, жестяной таз вуглу, на скамейке, угловатые кирпичи на каменке... К самому окошку потянул я этот трепет тепла и света, и когда он потух, резко развернулся к двери. Ощущение того, что меня хватают за полы тужурки, рукава было до того сильным, что я готов был поверить вту реальность, так же как вшумы ивздохи за спиной. С силой я захлопнул за собой двери, вкаком-то беспамятстве вымахнул по сколь- зскому уклону наверх, на бугорок межи, по которой тянулась тропинка, и хватанув широко открытым ртом пробивного осеннего ветра, отрезвел до глубокой ясности, устало передвигая ноги по голой и скользкой тропинке. Легко, светло и умиротво­ ренно устоялась душа, с мягким спокойствием билось сердце, и тело неслось с при­ вычной легкостью. Но не копилась во мне ни жажда хвастовства, ни чувство гордос­ ти, ни нечто иное, подобное им. Наоборот, я понял, что пережил что-то особенное, перешагнул тот психологический рубеж, который иному человеку не удается перей­ ти втечение всей жизни. — Видели, видели, —-встретила меня Нина восхищенным взглядом. — Моло­ дец! Я бы, наверно, умерла... Они уже сидели за столом и потягивали из кружек горячий чай. — На, погрейся, да проводи меня до дома. У вас приткнуться не на что, а одна я боюсь, поздно... Вера глянула на нее с неодобрением и покачала головой. А я, потягивая сладкий чай, вкус которого давным-давно не ощущал, не обратил особого внимания ни на просьбуНины, ни на укоризну хозяйки. Подумалось, велико ли дело снова пройтись тем же путем через огород до задворок дома молодой женщины, такщедро угостив­ шей нас, да еще в день ее рождения — интригующе и нужно. Лишь когда я стал одеваться, хозяйка с холодностью в голосе спросила: — Ночевать-то вернешься, а то на задвижку закроюсь? Неловко мне стало, тягость стыда накатилась, и едва сдерживая голос, яответил: — Куда я денусь. — Но намек был понят и за ним потянулись несуразные мыс­ ли, едкая горечьнеловкости. Будто меня уличили волжи или того хуже. Но хода назад не было: слова сказаны, дело затеяно. — Это как получится, — зубоскалила Нина, обуваясь, то и дело хватая меня за руку, чтобы удержать равновесие. — Надо же когда-то и парню обкатываться с на­ шим полом, а то закиснет. — Зелен еще,— гнала недовольство Вера, — не дозрел. — А это мы проверим, — дурачилась Нина. — На семнадцать перевалило — считай полмужика... Эта их полусерьезная, полушутливая переговорка травила душу, жгла постыд­ ные мысли. Молча вышмыгнул я за дверь в ту, уже знакомую ветряную темень, и остановился на крыльце, дожидая Нину. Веселый ее голос прозвенел в полуоткрытой двери, и вот она, пахнущая чудны­ ми духами, игривая и хваткая. Она сразу сунулась мне под руку. — Ой, кактемно! Глаз коли. Какже мы пойдем? Придерживая Нину под бок, я нащупал сапогом ступеньки и сошел на землю. Нина, цепляясь за меня, потянулась следом. Снова доски забора, калитка, скользкая тропа, и все это время Нина почти без остановки балагурила о том, о сем, то рас­ спрашивая меня, то рассказывая о себе, прячась от ветра за моим плечом и почти касаясь его головой. Иот мягкого веселого голоса молодой женщины, от ее доверчи­ 34