Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ vrtKb МОЛОДО-ЗЕЛЕНО женных сквозняками улиц, от почерневших в мокроте кособоких изб, унылой пес­ троты далей. Но нет-нет да и мелькали в расплывчатом видении родные лица, ми­ лые сердцу места. Представлялось, сколь там, на озерных закраинах, теперь про­ летной утки, взматеревшей, откормившейся, суп из которой подпитал бы меня, намученного тренировками и учебой! Сколько куропаток и косачей в оголенных лесах, коих добыть проще— посуху, без лодки и особо крепкой обуви! И знал я, что удача была бы в тех охотах. Но взгляд поднимался от книги на окно, в которое колотился дождь, растекаясь рваными струями по стеклам, и мысли уплывали в совсем иной мир, созданный воображением из ниточек слов, кружевами завязан­ ных на книжных страницах. В этом мире я смеялся и плакал, умирал и воскресал, наслаждался дивной природой, чудесами ошеломляющих открытий, пылал тайна­ ми жаркой любви... И не было ничего дороже книг в те гнетущие, задавленные темнотой вечера. Так же незаметно, обыденно, вкнижной купели, прошел и мой день рождения — семнадцатый год потянулся по жизненной дорожке, хотя прихода его яне почув­ ствовал ни физически, ни духовно... В это глухое ненастье кхозяйке стала приходить ее подруга Нина, работающая не то счетоводом, не то бухгалтером на маслозаводе, лет двадцати блондинка. Она жила на соседней, через огороды, улице с пожилой матерью, сторожившей какие-то склады, и коротать дома тягучие вечера Нине было невмоготу. Кое-как угомонив ребятишек, Вера садилась с Ниной за стол, и начиналась во­ рожба на картах. Я, пока горел свет, устраивался поближе кстолу с книжкой иутопал вчтении, лишь изредка улавливая приглушенный говорженщин. Иногда они затяги­ вали меня на игру в дурака. Лишь из уважения к хозяйке я составлял им компанию. Но долго эти наши вечерние бдения не тянулись— свет вырубали за час до полуно­ чи, а наша компания распадалась еще раньше— плата за электричество была весо­ мой. Да и вставать всем надо было рано: мне в школу, им на работу. Но в тот субботний вечер хозяйка принесла из кладовки керосиновую лампу, обиходила, ее, заправила фитилем и керосином. — Будем до упора резаться, — весело пояснила она, — завтра выходной. Нина, хохотунья и острословка, пришла нарядная с брезентовой сумкой-кошел- кой. Они долго шушукались на кухне, что-то там готовили. Я, раздувая ноздри, улав­ ливал это по резкому запаху поджаренного лука и глотал слюну. Мой ужин из карто­ фельного супчика с пшенной крупой да ломтем зачерствевшего домашнего хлеба, еще оставшегося от той буханочки, что испекла мне на неделюматушка, я смолотил, и эти запахи отвлекали от емкого тома «Войны и мира». — Леня-я, — позвала хозяйка, — у Нины сегодня день рождения, иди, отме­ тим. Приглашения этого яждал, тайно, какбы вскользь, глубиной души, стараясь не трогать, не обкатывать его в сознании, надеясь на добропорядочность женщин. То, что они готовят какой-то особый ужин, я догадался сразу, как только потекли из кухни аппетитные запахи, которые ощутить можно было лишь в райцентровской «чайной», куда изредка заходил я полюбопытствовать. Даже Толик со Светкой раза два выныривали из своей комнатенки, откуда побаивались появляться, после того, какмать, накормив их, укладывала спать— скора на руку была Вера, подзатыльник или «подзадник» схлопотать от нее было делом обычным. Что-то унесла она им в темноту спальни и больше кудлатые их головы не высовывались из-за двери. Ломаться я не стал, считая это не достойным, и прошел на кухню. Сковородка зажаренной картошки, какпосле выяснилось насливочноммасле, выписанномНиной по случаю со склада маслозавода; несколько ломтиков хлеба, тоже из трудового пай­ ка; ировно распределенные по чашке какие-то рыбные консервы. Посредине стола красовалась необычно яркой этикеткой бутылка вина— непозволительная роскошь по тем временам. — Ну, ухаживай за дамами, кавалер, — Нина подвинула ко мне бутылку, и я, не зная, что с ней делать, моргал растерянно, чувствуя, как горячеет лицо. — Что ты, Нина, конфузишь парня, — поняла мое состояние хозяйка. — Он эту бутылку впервые видит... 30