Сибирские огни, 2005, № 10

даром многие в группе звали ее бабой Гру­ ней. Особыми успехами в учебе она не бли­ стала, но зато отличались редкостной усид­ чивостью и умением воспринимать каждый факт биографии великого писателя близко к сердцу, как будто это был ее близкий род­ ственник или сосед по дому. — Ой, надо же, Ниночка какой памят­ ник своему мужу поставила и надпись ка­ кую написала. Тебя, мол, всегда будет по­ мнить вся Россия, а меня бедную, на кого ты оставил? Ипосле этого даже замуж ни за кого не вышла, а ведь такая писаная красавица была. А когда мы прошли по программе био­ графию Пушкина, Агриппина Васильевна в перерыве подошла ко мне и сказала: «Вла- дим Николаевич, вот я все одного никак по­ нятьне могу. Ну какаябыланадобностьАлек­ сандру Сергеевичу стреляться с этим юбош- ником Дантесом? Ну что ему стоило сказать какому-нибудь гусару или драгуну: там к моей жене французишка клеится, пристру­ нить бы его, подлеца, не мешало. И любой гусар или драгун сказал бы: да не беспокой­ ся ты, Александр Сергеевич, сиди и пиши свои шедевры. А мы этому французишке такого леща под зад дадим, что без оглядки будет лететь до самого своего Парижу... До этого целую наполеоновскую шайку в ше­ стьсот тыщ душ вышвырнули из России, а тут какого-то ничтожного французишку... Вначале я от души посмеялся над рас­ суждениями бабы Груни, а потом подумал: а ведь в этом, пожалуй, что-то есть. В истории советского литературоведе­ ния есть один примечательный факт. Почти все маститые исследователи русской клас­ сики — лица еврейского происхождения: Г. Гуковский, М. Бахтин, Л. Гроссман, Н. Эй- дельман, Э. Герштейн, Г. Фридлендер, С. Машинский, 3. Паперный и т. д. до беско­ нечности. Отсюда сам собою напрашивает­ ся вывод: великая русская литература поро­ дила великое еврейское литературоведение. Иностранные авторы порой весьма ос­ троумно и оригинально судят о персонажах русских писателей. Вот, к примеру, что пи­ шет о чеховских героинях Сомерсет Моэм: «...чеховские женщины слезливы, нечистоп­ лотны и глуповаты. Прелюбодеяние счита­ ют грехом, но спят со всяким, кто ни просит и не по страсти, даже не потому, что им так хочется, а просто чересчур хлопотно отка­ зывать». Меня, как и тысячи и миллионы рос­ сийских граждан, тревожит возрождение са­ мых оголтелых фашистских традиций в стра­ нах Прибалтики. Но еще больше тревожит другое: снисходительное отношение к этим «шалостям» со стороны высокопоставлен­ ных руководителей НАТО. Дело, на мой взгляд объясняется очень просто. В случае военного конфликта НАТО с Россией имен­ но прибалты (прежде всего оболваненная молодежь) будут брошены в эту мясорубку. Во-первых, чего жалеть этих недобитых гит­ леровских отморозков. А во-вторых, это бу­ дет серьезная проверка, насколько боеспо­ собна и сильна российская армия. «Нет заботы беспрерывнее и мучитель­ нее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, перед кем прекло­ ниться». Ф.М. Достоевской. «Братья Карамазовы» Достоевский совершенно прав, ибо ис­ тория человечества знает немало примеров, когда люди, добившись ценой крови и жертв свободы, тут же отдавали себя во власть но­ вого тирана — еще более кровавого и жес­ токого. Меня всегда изумляет поистине бездон­ ная вместимость желудков русских дворян. «Подавали на закуску: провесную бе­ лорыбицу, и превосходнейшую белужью салфеточную икру; за обедом удивительней­ шие щи с говяжьей грудиной, и потом осет­ рину паровую, потом жареных рябчиков, привезенных прямо из Сибири, и, наконец» — компот из французских фруктов». Лично мне, при моих теперешних скромных запросах, вполне хватило бы та­ релки щей или одного рябчика со стаканом компота. Из книги Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» мне почему-то особенно запомни­ лись главы, где писатель рассказывает о сво­ ем недолгом пребывании в восточно-прус- ских городках, взятых у немцев в ходе мощ­ ного наступления Советской Армией весной 1944 года. «По Растенбургу, — пишет Эренбург, — меня водил мальчик Вася, которого нем­ цы пригнали из Гродно. Он рассказал, что работал в доме богатого немца, на груди у него была бирка, все на него кричали. Те­ перь он шел рядом со мной, и встречные немцы учтиво его приветствовали: «Добрый день, господин Вася!» Эпизод, безусловно, забавный, но вме­ сте с тем это едва ли не самое наглядное сви­ детельство поразительного умения «средне­ 211