Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ МОЛОДО-ЗЕЛЕНО ной «палочкой» — одним трудоднем, а чаще его десятыми долями. На эти самые трудодни в нашем колхозе денег не давали— натурплатой расчитывали, ивсе боль­ ше пшеницей или рожью, по трети или даже четверти килограмма натрудодень. Вот и заработай! — Тыотца потерял, ая и отца, и брата, и мужа с деверем. Да и свекровь отошла с горя. А мать еще в войну извелась... Так мы и сидели, горюя и сочувствуя друг другу. —-Ладно, будем жить, а там, что бог даст, — подытожила Вера нашневеселый ужин. 3 На полный восьмой «Б» не набралось сельских учеников даже со всего района, и к нам влили чуть ли не третью часть райцентровских. Со мной за одну парту опре­ делили Хелика Розмана, крупноголового, с угловатыми плечами и огромными, по­ чему-то всегда печальными глазами пасленовой спелости. Таких лиц я никогда до этого не видел, а имен ифамилий не слышал. Одет был Хелик вкителек, явно малой ему, вероятно, купленный давным-давно, аккуратно заштопанный на локтях, чисто стиранный и выглаженный. Штаныдоходили ему только до щиколоток. Из-под них виднелись грубоватые носки. Ботинки у него были местами облупленные, но целе­ хоньки. Приглядывался якоднокласснику с особым любопытством, но исподтишка, незаметно. А он был тих и спокоен, держался особняком... * * * В приподнятом настроении вбежал я в избу и сразу насторожился: Толик и Светка, заметив меня, почему-то юркнули в свою комнатку и притихли. Оглядел свой угол: все, вроде, на месте — и почувствовав вязкий голод, полез в печку за своим чугунком. Вера протапливала печь ранним утром, еще до работы, до того, как я уходил вшколу. Начистив картошки и налив воды, присовывал и я свой чугунок— то с одной картошкой, то с добавкой туда капусты или просяной крупы. Потянул ячугунок, а он легок-прелегок. Надне ложки трищец. Поняля, почему ребятишки в свою комнатенку спрятались, а что поделаешь. Едкая слеза горечи не­ произвольно покатилась из моих глаз: еще сутки мне падало быть голодным. * * * На одном из уроков вдруг разнесся по классу аромат жареного мяса. Учи­ тельница, молоденькая, с кудряшками, серыми глазами «химичка» поводила голо­ вой, пытаясь понять откуда исходит этот дурманящий, давно забытый, а кое-кому и вовсе незнакомый, запах. Но окна были закрыты, двери — тоже, и класс вроде бы пялилсяна доску, запестреннуюхимическими знаками, адух витал, заставляя учени­ ков оглядываться. — Кто-то у нас кушает на уроке?— вкрадчиво, не выдержав сладкого наплыва, не то спросила, не то попыталась утвердиться в своих предположениях учительница. Класс молчал, переглядываясь. Через две парты от нас восседала парочка упи­ танных, розовощеких, даже чем-то похожих друг на друга молодцов— один Серега Максимов, сын директора совхоза, второй— Валька Русанов. Я заметил, как Максимов покраснел до свекольного цвета, и понял, что это он решил подкрепиться. Поняла его и учительница. — Максимов, может тыперестанешь нас дразнить?— решилась она на замеча­ ние. Максимов еще гуще зацвел лицом, но нагловато ответил: — Дайте котлетудоесть... А меня обволокло чем-то зыбким, отяжелило голову, шатнуло плечи, полусном поплыло сознание. Слов яуже не разбирал, алишь слабый шум трепыхался в моих ушах. — Тычего побледнел?— Хелик тронул мой локоть. Огромные его глаза выпук­ ло зачернели перед моим лицом втревоге.