Сибирские огни, 2005, № 10

разы русского фольклора и нашей класси­ ческой отечественной поэзии. Здесь же — довольно произвольная интерпретация фраг­ ментов российской и мировой истории, пе­ реработка фронтовых легенд, рифмованные пересказы анекдотов советской эпохи, новые варианты прочтения народных сказок... Ну вот чем, к примеру, как не опусканием кра­ сивого и гордого мифа, является столь вы­ соко оцененное в своё время критиком Ва­ димом Кожиновым знаменитое кузнецовс­ кое стихотворение «Атомная сказка»? При­ чём даже не одного мифа, а сразу двух: ска­ зочного -— о любви, чистоте и верности, и, так сказать, интеллектуального — о преоб­ разующей силе науки. Позволю себе напом­ нитьздесь читателямполный текст этого сти­ хотворения, таккак оно вопределенной мере является фундаментом для всей той поэти­ ки, которая принесла впоследствии Юрию Кузнецову славу если и не первого поэта почвеннического лагеря (хотя правление Союза писателей России несколько раз под­ ряд и выдвигало его кандидатуру — правда, всё время безуспешно — на соискание Го­ сударственной премии Российской Федера­ ции), то уж, по крайней мере, творца своей собственной — кузнецовской — мифологии. Вчитаемся в него, чтобы понять, что же та­ кое положено Юрием Поликарповичем в основу созидаемого им в течение всей его жизни нового литературного мифа: Эту сказку счастливую слышал Я уже на теперешний лад. Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошел в направленье полёта По сребристому следу судьбы. И попал он к лягушке в болото, За три моря от отчей избы. — Пригодится на правое дело! — Положил он лягушку в платок. Вскрыл ей белое царское тело И пустил электрический ток. В долгих муках она умирала, В каждой жилке стучали века. И улыбка познанья играла На счастливом лице дурака. Думаю, что сегодня просто нельзя не увидеть, как жизнеутверждающая русская сказка, наделенная высоким пафосом народ­ ного стремления к любви и верности, пре­ вратилась под пером поэта в циничный риф­ мованный анекдотец о лишённом не только высоких, но и вообще каких бы то ни было человеческих чувств персонаже, единствен­ ное, на что только и способном, так это — на бездушную трепанацию красоты и гармо­ нии ради подчинения их своему собствен­ ному пониманию «правого дела». Собствен­ но говоря, это стихотворение можно смело рассматривать как самохарактеристику од­ новременно и художественной манеры Юрия Кузнецова, и всего постмодернизма в целом. Посмотрим внимательнее: постмо­ дернизм — это ведь не просто один из твор­ ческих методов, характеризующийся вторич­ ным использованием сюжетов мировой культуры, но самый что ни на есть настоя­ щий «приватизатор» не принадлежащих ему культурных ценностей. Всё, к чему только ни прикасается рука представителей этого творческого метода, практически тут же пре­ вращается в их безраздельную личную соб­ ственность и может использоваться ими в последующем для осуществления своих соб­ ственных— самых невероятных с точки зре­ ния логики первоисточника — художествен­ ных задач. Может быть, к этому и не стоило бы относиться столь предвзято, но вся беда в том, что в литературе, как и во всём осталь­ ном мире, работают, в общем-то, одни и те же физические законы, и при контакте двух тел с различной степенью нагрева темпера­ тура передается не от менее нагретого тела более нагретому, а, наоборот, от более на­ гретого — менее нагретому. Иными слова­ ми, используя в качестве исходного матери­ ала для своих сочинений сюжеты, образы и героев мировой или отечественной класси­ ки, народного фольклора и религиозных пре­ даний, фактически невозможно обогатить их своими перифразами, сделав их выше, глуб­ же и значительнее, чем они были в своем первоначальном виде. Каждое новосоздан- ное произведение, опирающееся в своей основе на какое-то другое из уже существу­ ющих вмировой культуре общественно при­ знанных творений, будет представлять собой в лучшем случае добросовестную иллюст­ рацию к первичному объекту (как, скажем, роман Томаса Манна «Иосиф и его братья» по отношению к Книге Бытия), однако же, чаще всего идейно-философский и художе­ ственный векторы творчества такого рода оказываются направленными не по восхо­ дящей, а— по ниспадающей, и привержен­ цы данного метода выступают по отноше­ нию к используемым ими произведениям не столько в качестве этических или эстети­ 189