Сибирские огни, 2005, № 10

поблагодарил и отказался что-либо покупать. Потом она общалась по телефону с щ родственниками, сообщила, что накануне первый день торговала на рынке, устрои- 5 лась там на работу, будет сутки дежурить, а два дня торговать: — А куда деваться, денег не хватает. За квартиру еще за март не плачено, а уже EJ за апрель ждем платежки. За электричество, поди, рублей триста набежало. В доме всего сто рублей, вот и думаем: то ли Пасху отпраздновать, то ли до понедельника, ® когда будет зарплата, растянуть... О Я сидел в преподавательской, склонившись над бумагами, и вдруг подумал, что m моя вахтерша и девушки по вызову совсем недавно сидели вместе за партами, ходи- f ли на дискотеку, мечтали о любви... Уходя домой, поздравил ее с праздником. Она вдруг спросила: — А вы скоро домой? РЗ — Через неделю. О Что-то промелькнуло в ее глазах. Она скрылась вдежурке и вдруг вышла с тремя О крашеными яйцами в ладошках, в — Вот. Вам. К празднику. § Я был растроган. Накануне звонил домой, жена сказала, что делает пасху, а X Маша с Лидой красят яйца. «Вам-то хорошо», — сказал я. — Спасибо. Я подслушал, что у вас с деньгами туго. Возьмите у меня, отдадите, 5 когда сможете. S Она засмеялась, выдав отсутствие зубика, замахала руками: S — Ой, нет, не надо! К нам родственники приедут, все принесут! < Смотрел по ТВ про Ирак, где все происходит так, как только идиот не предсказы- § вал, и про Восточную Европу, что Сталину могло присниться только в самом страш­ ном сне. И я понял, что нет сил сильнее предательства. Но можно ли назвать преда­ тельством предательство «чужих»? Ведь предают всегда «свои»... В светлое Воскресенье Христово выпил кофе, посмотрел «Евроньюс», где пос­ ле молящихся в главной церкви Путина, Лужкова иФрадкова (!)сразу же пошел спорт. За окном идет снег. Потом, по прогнозу, он перейдет в дождь. После «пасхального обеда» в ресторане — на второе принесли ...одну единственную сосиску — с клят­ вой на ужин заказать за свой счет язык с хреном и «закуску ямщика» оделся и пошел на остановку. На тумбе афиши татарского центра, то концерты у них, то встречи. Ребятишки у ворот церкви евангелистов играли в снежки. Автобус привез меня пря­ мо в Подгорье. Я вышел на конечной остановке. Шел то обочиной широкой трассы, то тропкой под окнами деревянных домов. Улица была пустынной. Но вот из переул­ ка вышла женщина, пошла навстречу, разворачивая брикетик мороженого. Я только было собрался поприветствовать ее, как увидел широкие татарские скулы. Ни души не было и у собора св. Михаила Архангела. Почитал доски на школе № 1, где навечно запечатлено имя нынешнего губернатора. А на горе, на пустыре против городской администрации, доска с именами местных вождей, заложивших камень в основание храма. Вспомнилась «вечная» доска с фамилией губернатора на Иркутской драме. Поднялся в Кремль по крутой деревянной лестнице под рентереей. После этого хорошо бы посидеть, послушать орган, но в наших храмах надо стоять. Поставил свечи за здравие и за упокой. Иду к Минсалиму. У дверей художественного музея ребятишки — возможно, те же самые, — играют в снежки. Минсалим встречает меня в рабочем фартуке, объясняет, что делает срочный заказ. И тут на салон нака­ тывает шквал, девятый вал тех самых детей, их учителей и родителей: — Мы из Екатеринбурга, хотим увезти память о Тобольске. И вот со стен и стеклянных полок сметается все, что стоит не дороже 70 рублей. Минсалим мечется от стенда к стенду, клянет себя, что отпустил кассиршу. Прихо­ дится помогать. Я беру картонную коробку, складываю туда деньги, выдаю сдачу. Наконец, шквал унесся снова на улицу, к мокрому снегу, из которого так легко лепить снежки. — Уф, — сказал Минсалим, — у меня даже руки дрожат. После денег нельзя за работу браться. Ты к художнику хотел, вот и поехали к нему. Сели в его машину, им оказался ГАЗ-31. Я с удивлением обнаружил, что Минса­ лим, минуя дом с мансардами-студиями, повез меня в сторону Иртыша. — Вот дом с источником, — показал Минсалим на сооружение, напоминаю­ щее коммунальную баню, — но он обанкротился. А вон, видишь, курятник? Здесь живет художник. 160