Сибирские огни, 2005, № 10

— Чего боязно-то? — А не знаю. Я всего раз туда ходила с маманей... Что-то бесшумно серое метнулось из глубинылеса на костер, иКатюха с испу­ ганнымвскрикомринулась комне, задев башмакамикострище. Она быи упала, если быямашинально не протянулруки и не охватил ее. Широко открытые глазаКатюхи так близко встали перед моим лицом, что заслонили намиг все. Никогда еще с такой силой не уходил мой взгляд в глубину другого взора. Будто заглянул я в колодец, доверху заполненный чистой водой, густая темнотакоторого бездонна. Но вотличие от той глубины, глубинаживого окалучилась пронзительным светом осмысленнос­ ти. Страх уловил я врасширенных зрачках, и тут же, вострый миг, нечто искристое полыхнуло вих густой черноте. — Тычто, дуреха? Это же сова. — Сдавленно проговорил я, не услышав своего голоса. Нервнаядрожь встряхнуламеня всего, едваяощутил горячееприкосновение девичьего телаи вдохнул его запах. Катюха откачнулась и побежала куда-то в гущину сумерек, звонко хохотнув. Какие могут быть осмысленные рассуждения втакоймомент— яприпустил за нею, почти оцепенев, с напряженной неловкостью перебирая непослушными ногами. Вон она мелькнула за толстой березой, за другой... Но смешок раздался откуда-то сбоку, и я остановился, улавливая ударыразгоряченного сердца. — Катюха, лоб расшибешь по темну!— вырвалось трезвое предупреждение. Но ни шагов, ни смеха или голоса ее не было слышно. — Гляди, тут и волки бывают, — решил припугнуть яшаловливуюдевчонку, и снова послушал. Ни гугу... Взгляд, тот, остро проникающий, мелькнул в воображе­ нии и исчез. «Да ну ее, глупую» — подумалось в сердечной дрожи, и я побрел к костру, все еще играющему огоньками и переливами шаящих углей. Мысли вяза­ лись, не задерживаясь ни на чем и не задевая душу. От подброшенного мною сушняка с трескотней сыпанулись вразнобой искры, полыхнулшалыйогонь, осветив ближние березы и отогнав наплывающуютемноту. Я оглянулся и прислушался, но Катюхи нигде не было. «Домой что ли сиганула со страха?»— предположил я и нагнулся за сучьями. Тут и хлестанула меня по спине гибкая ветка. «Катюха! — сразу ожгла острая мысль, хотя зыбкий налетлегкой жути прокатился по спине. — Ну, держись!» Эхом моих мыслей стал удаляющийся сме­ шок, больше похожий наприглушенное прысканье. Отсветыкостра слепили. Тени от них плавалипричудливыми изломами имеша­ ли взгляду— не больно разбежишься по такому лесу, даже редкому. Катюхе виднее из темноты: на фоне освещенного костром пространства я, видно, метался, как ос­ лепленный заяц. Недаром она где-то снова прыснула от неудержимого смеха. Тогда иярешил схитрить и побежал, не останавливаясь, вглубину леса, подальше от кост­ ра. И когда он заблестел расплывчатым пятном, резко повернулся. Тень мелькнула совсем недалеко от меня, и тут же яуслышал приглушенный возглас: — Тыкуда, Леня? Катюха и попалась: она слишком поздно меня заметила и метнулась кдереву в два обхвата, когда погоня уже была рядом. Я поймал игривую девчонку и, не удер­ жавшись с разгона, свалил ее втраву. Катюхаупала на бок итут же перевернулась на спину. Я рухнул на нее, как подкошенный. Снова глаза в глаза и частое дыхание из полуоткрытых, горячих губ, горячее гибкое тело, два упругих бугорка, упершихся мне в грудь, и всплеск упоительной дрожи по всему телу, погнавшей жар в голову. Мгновенье, и я, как ошпаренный, упершись руками в землю, вскочил. — Ненормальная ты, Катюха, — губымои дрожали, и голос осел до хрипотцы, — разве так играют. — Ия пошел к костру, даже не подав ей руку и ничего не осмысливая. Быстро, в горячем пылу, в задохе, стал я захлестывать костерок ветвистой ма­ кушкой ивняка, вздымая вместе с чадом искры и золу. — Ой!— взвизгнулаблизко Катюха. — Прямо вногу! — Она громко чихнула, и яоглянулся. Растрепанная, с измазанным сажей лицом, Катюха была смешной, и этот неле­ пый ее вид спугнул и душевную дрожь, и потайной жар, и неосознанную горечь. Я ЛЕВ ТРУТНЕВ МОЛОДО-ЗЕЛЕНО