Сибирские огни, 2005, № 10

колени, а он руки мне лижет горячим еще языком, вяло так, виновато, и скулит, скулит... Затемнело перед глазами, раздвинул яшерсть, ставшуювроде тоже черной, а на лопатке две пробоины вптичий глаз. — Кто тебя стрелил, Урманка, кто?! — Спазмысдавили горло до боли. Смеша­ лись мои слезы с собачьей кровью. А пес впоследний раз лизнул мои пальцыда так и затих с вываленным языком. — Гады, гады! Ну при чемтут пес!.. Плакал япочти навзрыд, чувствуя, какостывает тело моей собаки, ижег мысли впредположениях: кто? Зачем?.. Расспрашивал я после долго и ребятишек, ировесников, и взрослых— видели ли что, слышали, но безрезультатно: может, и видели, может, и слышали — только молчок. Лишь через годы я узнал, что подстрелил моего пса, бегающего, как и все деревенские собаки, свободно, Серега Усков— тот, что получил от меня под дых на танцах, при всех, и сделал это не только по злу, но и по науськиваниюиконниковских подонков, в сговоре с которыми находился. Он и про вечеринку у Федюхи доложил моим недругам... С особой остротой заиграли мысли. Почему-то припомнилось все: от самого начала учебы в райцентре до драки в роще — весь долгий, полный событий год. И подумалось: какдалеко может зайти зло всвоем раздоре! Из-за маленькой булочки, из-за моего заступничества за униженного одноклассника повязалась столь долгая вражда, такжестоко зацепившая близких мне людей: на всюжизнь получила черноту вдушу Катюха, оборвалась и, видимо, навсегда наша с ней светлая дружба, сердеч­ наяпривязанность, потухли радужные мечты. Немало горестей накатилосьина меня. Идед впоследнее время как-тоосунулся, помрачнел, стал молчаливее, вглазах поте­ рялись искорки: ДарьяШестова, тоже опаленная бедой, добилась своего— уехала из родной деревни, уехала тихо, незаметно. Потерялдед близкого человека, отраду. Да и матушка не мало рваладушу из-за меня. Пес застрелен... А имелли яправо втягивать других впропасть зла? Пусть непреднамеренно, косвенно? Ведь из-за моих принци­ пов и поступков они пострадали? Не лучше ли было бы воздержаться от поиска правоты, плюнуть на справедливость, поступиться совестью? Но можно ли прожить всюжизнь с опоганенной душой? Да и удержишься ли с краю— никуда и ни во что не вмешиваясь? Зло, если его не остановить в малой волне, поднимется таким мут­ ным валом, такой силой, что захлестнет и размоет любые берега, какразмывают их шторма не только на морях, но и в больших, и в малых озерах. Нет, не удержаться с краю, не спастись, и не закрыть мне глаза на паскудство, не отстраниться от истины, не одолеть совесть. Игасить надо зло влюбом ключе. Надо... Отмяк я чуток душой, выровнял землю на бугорке, закрывшем моего пса, и мысленно потянул себя виные дали, винуюжизнь—ту, чтождала меня в недалеком времени. г. Омск, 2003 — 2004 гг.